Неточные совпадения
Каждый, выходя из ярко освещенных сеней
по лестнице на улицу, точно падал в
яму.
Мы прошли
по глинистой отмели, мимо
ям и врытых туда сосудов для добывания из морской воды соли.
Тоска сжимает сердце, когда проезжаешь эти немые пустыни. Спросил бы стоящие
по сторонам горы, когда они и все окружающее их увидело свет; спросил бы что-нибудь, кого-нибудь, поговорил хоть бы с нашим проводником, якутом; сделаешь заученный по-якутски вопрос: «Кась бироста
ям?» («Сколько верст до станции?»). Он и скажет, да не поймешь, или «гра-гра» ответит («далеко»), или «чугес» («скоро, тотчас»), и опять едешь целые часы молча.
Вы едете вблизи деревьев, третесь о них ногами, ветви хлещут в лицо, лошадь ваша то прыгает в
яму и выскакивает стремительно на кочку, то останавливается в недоумении перед лежащим
по дороге бревном, наконец перескочит и через него и очутится опять в топкой
яме.
Неточные совпадения
Ямы, валежник; бегут
по оврагу // Вешние воды, деревья шумят…
Наконец бричка, сделавши порядочный скачок, опустилась, как будто в
яму, в ворота гостиницы, и Чичиков был встречен Петрушкою, который одною рукою придерживал полу своего сюртука, ибо не любил, чтобы расходились полы, а другою стал помогать ему вылезать из брички. Половой тоже выбежал, со свечою в руке и салфеткою на плече. Обрадовался ли Петрушка приезду барина, неизвестно,
по крайней мере, они перемигнулись с Селифаном, и обыкновенно суровая его наружность на этот раз как будто несколько прояснилась.
Тем временем море, обведенное
по горизонту золотой нитью, еще спало; лишь под обрывом, в лужах береговых
ям, вздымалась и опадала вода.
Утром, выпив кофе, он стоял у окна, точно на краю глубокой
ямы, созерцая быстрое движение теней облаков и мутных пятен солнца
по стенам домов,
по мостовой площади. Там, внизу, как бы подчиняясь игре света и тени, суетливо бегали коротенькие люди, сверху они казались почти кубическими, приплюснутыми к земле, плотно покрытой грязным камнем.
Впечатление огненной печи еще усиливалось, если смотреть сверху, с балкона: пред ослепленными глазами открывалась продолговатая, в форме могилы,
яма, а на дне ее и
по бокам в ложах, освещенные пылающей игрой огня, краснели, жарились лысины мужчин, таяли, как масло, голые спины, плечи женщин, трещали ладони, аплодируя ярко освещенным и еще более голым певицам.