Неточные совпадения
Мы мчались из улицы в улицу, так что предметы рябили в глазах:
то выскочим на какую-нибудь открытую площадку — и все обольется лучами света: церковь, мостовая, сад перед церковью, с яркою и нежною зеленью на деревьях, и мы сами,
то погрузимся опять
во тьму кромешную длинного переулка.
В кабинете он зажег лампу, надел туфли и сел к столу, намереваясь работать, но, взглянув на синюю обложку толстого «Дела М. П. Зотовой с крестьянами села Пожога», закрыл глаза и долго сидел, точно
погружаясь во тьму, видя в ней жирное тело с растрепанной серой головой с фарфоровыми глазами, слыша сиплый, кипящий смех.
Последняя свеча гаснет, и сцена
погружается во тьму. Все исчезает. Выступает свет у распятия. Сцена открыта, темна и пуста. Невдалеке от зеркала Мольера сидит скорчившись темная фигура.
Он
погружался во тьму чердаков, где натыкался на балки и ударялся головой о стропила, и снова на миг выглядывал на свет, нагруженный всяким тряпьем, и эти тряпки казались ему такими же ценными, как и самим бабам.
Неточные совпадения
Ночью я плохо спал. Почему-то все время меня беспокоила одна и
та же мысль: правильно ли мы идем? А вдруг мы пошли не по
тому ключику и заблудились! Я долго ворочался с боку на бок, наконец поднялся и подошел к огню. У костра сидя спал Дерсу. Около него лежали две собаки. Одна из них что-то видела
во сне и тихонько лаяла. Дерсу тоже о чем-то бредил. Услышав мои шаги, он спросонья громко спросил: «Какой люди ходи?» — и тотчас снова
погрузился в сон.
Преломление света в водах этих озер до
того обманчиво, что
во время купанья, идя от берега и постепенно
погружаясь в глубину, кажется идешь на гору, и при каждом шаге поднимаешь ногу выше.
В такие минуты к этому валяющемуся
во тьме и недугах миру нельзя подойти иначе, как предварительно
погрузившись в
ту же самую
тьму и болея
тою же самою проказой, которая грозит его истребить.
Не раз видали мы из окна, как он распоряжался
во дворе дома насчет уборки нечистот, и даже нарочно производили шум, чтобы обратить на себя его внимание, но он ограничивался
тем, что делал нам ручкой, и вновь
погружался в созерцание нечистот.
Ирина стала вдруг повадлива как овечка, мягка как шелк и бесконечно добра; принялась давать уроки своим младшим сестрам — не на фортепьяно, — она не была музыкантшей — но
во французском языке, в английском; читала с ними их учебники, входила в хозяйство; все ее забавляло, все занимало ее; она
то болтала без умолку,
то погружалась в безмолвное умиление; строила различные планы, пускалась в нескончаемые предположения о
том, что она будет делать, когда выйдст замуж за Литвинова (они нисколько не сомневались в
том, что брак их состоится), как они станут вдвоем…