Неточные совпадения
После, когда предложено
было вовсе не подавать
вина за ужином, все единодушно согласились.
От этого могу сказать только — и то для того, чтоб избежать предполагаемого упрека, — что они прекрасны, стройны, с удивительным цветом лица, несмотря на то что
едят много мяса, пряностей и
пьют крепкие
вина.
За столом дед сидел подле меня и
был очень весел; он даже предложил мне
выпить вместе рюмку
вина по случаю вступления в океан.
Точно, мадера; но что за дрянь! должно
быть, молодое
вино.
«Вино-то и помогает: без него устали бы», — отвечали они и, вероятно на основании этой гигиены, через полчаса остановились на горе у другого виноградника и другой лавочки и опять
выпили.
Прежде нежели я сел на лавку, проводники мои держали уже по кружке и
пили. «A signor не хочет
вина?» — спросил хозяин.
Правда, я
пил в Петербурге однажды
вино, привезенное в подарок отсюда же, превосходное, но другого рода, из сладких
вин, известное под названием мальвази-мадеры.
Я писал вам, как я
был очарован островом (и
вином тоже) Мадеры. Потом, когда она скрылась у нас из вида, я немного разочаровался. Что это за путешествие на Мадеру? От Испании рукой подать, всего каких-нибудь миль триста! Это госпиталь Европы.
Он
был чрезвычайно воздержан в пище,
вина не
пил вовсе и не мог нахвалиться нами, что мы почти тоже ничего не
пили.
Ведь вы тоже пробыли долго в море, хотите развлечься, однако ж никто из вас не
выпил даже бутылки
вина: это просто удивительно!» Такой отзыв нас удивил немного: никто не станет так говорить о своих соотечественниках, да еще с иностранцами.
А они подали три-четыре бутылки и четыре стакана: «Вот это фронтиньяк, это ривезальт», — говорили они, наливая то того, то другого
вина, и я нашел в одном сходство с chambertin:
вино было точно из бургундских лоз.
Чрез полчаса стол опустошен
был до основания.
Вино было старый фронтиньяк, отличное. «Что это, — ворчал барон, — даже ни цыпленка! Охота таскаться по этаким местам!» Мы распрощались с гостеприимными, молчаливыми хозяевами и с смеющимся доктором. «Я надеюсь с вами увидеться, — кричал доктор, — если не на возвратном пути, так я приеду в Саймонстоун: там у меня служит брат, мы вместе поедем на самый мыс смотреть соль в горах, которая там открылась».
Мы вошли к доктору, в его маленький домик, имевший всего комнаты три-четыре, но очень уютный и чисто убранный. Хозяин предложил нам капского
вина и сигар. У него
была небольшая коллекция предметов натуральной истории.
Он с умилением смотрел на каждого из нас, не различая, с кем уж он виделся, с кем нет, вздыхал, жалел, что уехал из России, просил взять его с собой, а под конец обеда,
выпив несколько рюмок
вина, совсем ослабел, плакал, говорил смесью разных языков, примешивая беспрестанно карашо, карашо.
«Позвольте мне
выпить с вами рюмку
вина?» — сказал он.
Роскошь потребует редкой дичи, фруктов не по сезону; комфорт
будет придерживаться своего обыкновенного стола, но зато он потребует его везде, куда ни забросит судьба человека: и в Африке, и на Сандвичевых островах, и на Нордкапе — везде нужны ему свежие припасы, мягкая говядина, молодая курица, старое
вино.
Только в ранней молодости и можно
пить безнаказанно
вино в такой бане. Я, не дождавшись конца обеда, ушел скорее в другую палатку, чтоб не заняли места, и глубоко заснул.
Бабa не
пил совсем
вина: он сказал, что постоянно страдает головною болью и «оттого, — прибавил он, — вы видите, что у меня не совсем гладко выбрита голова».
Низший класс тоже с завистью и удивлением поглядывает на наши суда, на людей, просит у нас
вина,
пьет жадно водку, хватает брошенный кусок хлеба, с детским любопытством вглядывается в безделки, ловит на лету в своих лодках какую-нибудь тряпку, прячет.
Кичибе суетился: то побежит в приемную залу, то на крыльцо, то опять к нам. Между прочим, он пришел спросить, можно ли позвать музыкантов отдохнуть. «Хорошо, можно», — отвечали ему и в то же время послали офицера предупредить музыкантов, чтоб они больше одной рюмки
вина не
пили.
Вероятно, стол, посуда и
вина, а может
быть и кушанья, взяты
были у голландцев.
Давно ли мы жаловались на жар? давно ли нельзя
было есть мяса,
выпить рюмки
вина? А теперь, хоть и совестно, а приходится жаловаться на холод! Погода ясная, ночи лунные, NO муссон дует с резким холодком. Опять всем захотелось на юг, все бредят Манилой.
Там все
есть: готовое платье, посуда, материи,
вина, сыр, сельди, сигары, фарфор, серебро.
«Господин Каннингам желает
выпить с вами рюмку
вина», — сказал чисто по-английски, наливая мне шампанского, китаец, одетый очень порядочно и похожий в своем костюме немного на наших богатых ярославских баб.
Выпить с кем-нибудь рюмку
вина — значит поднять свою рюмку, показать ее тому, с кем
пьешь, а он покажет свою, потом оба кивнут друг другу и
выпьют.
Вино у Каннингама, разумеется,
было прекрасное; ему привозили из Европы. Вообще же в продаже в этих местах, то
есть в Сингапуре, Гонконге и Шанхае,
вина никуда не годятся. Херес, мадера и портвейн сильно приправлены алкоголем, заглушающим нежный букет
вин Пиренейского полуострова. Да их большею частью возят не оттуда, а с мыса Доброй Надежды. Шампанское идет из Америки и просто никуда не годится. Это американское шампанское свирепствует на Сандвичевых островах и вот теперь проникло в Китай.
Все убрали, кроме
вина, и поставили десерт: все то же, что и в трактире, то
есть гранаты, сухие фиги, или жужубы, орехи, мандарины, пампль-мусс и, наконец, те маленькие апельсины или померанцы, которые я так неудачно попробовал на базаре.
Здесь — огороды с редькой и морковью, заборы, но без цветов, деревянные кумирни, а не храмы, вместо
вина — саки;
есть и женщины, но какие?
Пили они умеренно. Они пробовали с большим любопытством
вино, отпивая понемногу, но бокала не доканчивали, кроме, однако ж, четвертого полномочного, мужчины рослого и полного. Тот
выпил бокала четыре.
Они охотнее и больше
пили, нежели в первый раз, выучились у нас провозглашать здоровье и беспрестанно подливали
вино и нам, и себе.
—
Пьют! что вы? помилуйте, — защищали мы с жаром (нам очень хотелось отстоять идиллию и мечту о золотом веке), — у них и
вина нет: что им
пить?
Миссионер предложил нам
вина и каких-то сдобных сухарей, извиняясь, что у него только и
есть две рюмки и два стакана.
Ему на другой же день адмирал послал дюжину
вина и по дюжине или по две рюмок и стаканов —
пей не хочу!
Но их мало, жизни нет, и пустота везде. Мимо фрегата редко и робко скользят в байдарках полудикие туземцы. Только Афонька, доходивший в своих охотничьих подвигах, через леса и реки, и до китайских, и до наших границ и говорящий понемногу на всех языках, больше смесью всех, между прочим и наречиями диких, не робея, идет к нам и всегда норовит прийти к тому времени, когда команде раздают
вино. Кто-нибудь поднесет и ему: он
выпьет и не благодарит
выпивши, не скажет ни слова, оборотится и уйдет.
Он явился,
выпил рюмку
вина и объявил, что он китолов.
Как хорошо показалось мне
вино, которого я в другое время не
пью!
Вина нет, мужик не
пьет; мы славно здесь поправились, а пришли без гроша.
Вина в самом деле пока в этой стороне нет — непьющие этому рады: все, поневоле, ведут себя хорошо, не разоряются. И мы рады, что наше
вино вышло (разбилось на горе, говорят люди), только Петр Александрович жалобно по вечерам просит рюмку
вина, жалуясь, что зябнет. Но без
вина решительно лучше, нежели с ним: и люди наши трезвы,
пьют себе чай, и, слава Богу, никто не болен, даже чуть ли не здоровее.
«Очень хорошо, — сказал он, — а у меня
вино…» — «
Вино!» Тут я должен
был сознаться, что против него я — пас.
Он ехал целым домиком и начал вынимать из так называемого и всем вам известного «погребца» чашку за чашкой, блюдечки, ножи, вилки, соль, маленькие хлебцы, огурцы, наконец, покинувший нас друг —
вино. «А у меня
есть, — окончательно прибавил я, — повар».
Я узнал от смотрителя, однако ж, немного: он добавил, что там
есть один каменный дом, а прочие деревянные; что
есть продажа
вина; что господа все хорошие и купечество знатное; что зимой живут в городе, а летом на заимках (дачах), под камнем, «то
есть камня никакого нет, — сказал он, — это только так называется»; что проезжих бывает мало-мало; что если мне надо ехать дальше, то чтоб я спешил, а то по Лене осенью ехать нельзя, а берегом худо и т. п.
Меня даже зло взяло. Я не знал, как
быть. «Надо послать к одному старику, — посоветовали мне, — он, бывало, принашивал меха в лавки, да вот что-то не видать…» — «Нет, не извольте посылать», — сказал другой. «Отчего же, если у него
есть? я пошлю». — «Нет, он теперь употребляет…» — «Что употребляет?» — «Да, вино-с. Дрянной старичишка! А нынче и отемнел совсем». — «Отемнел?» — повторил я. «Ослеп», — добавил он.
Один из наших товарищей (мы ехали сначала втроем), большой насмешник, уверяет, что если б люди наши знали, что до Якутска в продаже нет
вина, так, может
быть,
вино на горе не разбилось бы.
Вы с морозу, вам хочется
выпить рюмку
вина, бутылка и
вино составляют одну ледяную глыбу: поставьте к огню — она лопнет, а в обыкновенной комнатной температуре не растает и в час; захочется напиться чаю — это короче всего, хотя хлеб тоже обращается в камень, но он отходит скорее всего; но вынимать одно что-нибудь, то
есть чай — сахар, нельзя: на морозе нет средства разбирать, что взять, надо тащить все: и вот опять возни на целый час — собирать все!