В «отдыхальне» подали чай, на который просили обратить особенное внимание. Это толченый чай самого высокого сорта: он родился на одной горе, о которой подробно говорит Кемпфер. Часть этого чая идет собственно для употребления двора сиогуна и микадо, а часть, пониже сорт, для высших лиц. Его толкут в порошок, кладут в чашку с кипятком — и чай готов. Чай превосходный, крепкий и ароматический, но нам он показался не совсем вкусен, потому что
был без сахара. Мы, однако ж, превознесли его до небес.
Неточные совпадения
Еще они могли бы тоже принять в свой язык нашу пословицу: не красна изба углами, а красна пирогами, если б у них
были пироги, а то нет; пирожное они подают, кажется, в подражание другим: это стереотипный яблочный пирог да яичница с вареньем и крем
без сахара или что-то в этом роде.
О пирожном я не говорю: оно то же, что и в Англии, то
есть яичница с вареньем, круглый пирог с вареньем и маленькие пирожки с вареньем да еще что-то вроде крема,
без сахара, но, кажется… с вареньем.
Вдруг из дверей явились, один за другим, двенадцать слуг, по числу гостей; каждый нес обеими руками чашку с чаем, но
без блюдечка. Подойдя к гостю, слуга ловко падал на колени, кланялся, ставил чашку на пол, за неимением столов и никакой мебели в комнатах, вставал, кланялся и уходил. Ужасно неловко
было тянуться со стула к полу в нашем платье. Я протягивал то одну, то другую руку и насилу достал. Чай отличный, как желтый китайский. Он густ, крепок и ароматен, только
без сахару.
Китайцы сами, я видел,
пьют простой, грубый чай, то
есть простые китайцы, народ, а в Пекине, как мне сказывал отец Аввакум, порядочные люди
пьют только желтый чай, разумеется
без сахару.
Из маленьких синих чашек,
без ручек,
пьют чай, но не прикусывает широкоплечий ямщик по крошечке
сахар, как у нас:
сахару нет и не употребляют его с чаем.
Я пригласил его
пить чай. «У нас чаю и
сахару нет, — вполголоса сказал мне мой человек, — все вышло». — «Как, совсем нет?» — «Всего раза на два». — «Так и довольно, — сказал я, — нас двое». — «А завтра утром что станете кушать?» Но я знал, что он любил всюду находить препятствия. «Давно ли я видел у тебя много
сахару и чаю?» — заметил я. «Кабы вы одни кушали, а то по станциям и якуты, и якутки, чтоб им…» — «
Без комплиментов! давай что
есть!»
Поели постного борща и мерзлой, противно-сладкой вареной картошки без масла, потом стали пить чай, — отвар головок шиповника;
пили без сахару. После несытной еды и тяжелой работы хотелось сладкого. Каждый старался показать, что пьет с удовольствием, но в теле было глухое раздражение и тоска.
Неточные совпадения
Помещик Манилов, еще вовсе человек не пожилой, имевший глаза сладкие, как
сахар, и щуривший их всякий раз, когда смеялся,
был от него
без памяти.
Да китайцы и правы: в отношениях с ними все европейцы, как один европеец, не индивидуумы, а представители типа, больше ничего; одинаково не
едят тараканов и мокриц, одинаково не режут людей в мелкие кусочки, одинаково
пьют водку и виноградное вино, а не рисовое, и даже единственную вещь, которую видят свою родную в них китайцы, — питье чаю, делают вовсе не так, как китайцы: с
сахаром, а не
без сахару.
Кипяток в семь часов разливали по стаканам
без блюдечек, ставили стаканы на каток, а рядом — огромный медный чайник с заваренным для колера цикорием. Кухарка (в мастерских ее звали «хозяйка») подавала по куску пиленого
сахара на человека и нарезанный толстыми ломтями черный хлеб. Посуду убирали мальчики. За обедом тоже служили мальчики. И так
было во всей Москве — и в больших мастерских, и у «грызиков».
Ромашов переживал теперь острую денежную нужду. Кредит
был прекращен ему повсюду: в буфете, в офицерской экономической лавочке, в офицерском капитале… Можно
было брать только обед и ужин в собрании, и то
без водки и закуски. У него даже не
было ни чаю, ни
сахару. Оставалась только, по какой-то насмешливой игре случая, огромная жестянка кофе. Ромашов мужественно
пил его по утрам
без сахару, а вслед за ним, с такой же покорностью судьбе, допивал его Гайнан.
— Да ты попробуй прежде,
есть ли
сахар, — сказал его высокородие, — а то намеднись, в Окове, стряпчий у меня целых два стакана
без сахару выпил… после уж Кшецынский мне это рассказал… Такой, право, чудак!.. А благонравный! Я, знаешь, не люблю этих вот, что звезды-то с неба хватают; у меня главное, чтоб
был человек благонравен и предан… Да ты, братец, не торопись, однако ж, а не то ведь язык обожжешь!