Неточные совпадения
Он побранил
было петуха, этот живой будильник, но, взглянув на дедовские часы, замолчал.
Одни из них возятся около волов, другие работают по полям и огородам, третьи сидят в лавочке и продают какую-нибудь дрянь; прочие покупают ее,
едят, курят, наконец, многие большею частью сидят кучками всюду на улице, в садах, в переулках, в поле и почти все с
петухом под мышкой.
Я видел
петухов, привязанных к дверям лавок: хозяин торгует —
петух должен
быть тут же.
У всякого под мышкой
был петух.
Женщинам нельзя сидеть в этих сквозных галереях, особенно в верхних этажах: поэтому в цирке
были только мужчины да
петухи — ни женщин, ни кур ни одной.
На арене ничего еще не
было. Там ходил какой-то распорядитель из тагалов, в розовой кисейной рубашке, и собирал деньги на ставку и за пари. Я удивился, с какой небрежностью индийцы бросали пригоршни долларов, между которыми
были и золотые дублоны. Распорядитель раскладывал деньги по кучкам на полу, на песке арены. На ней, в одном углу, на корточках сидели тагалы с
петухами, которым предстояло драться.
Вот явились двое тагалов и стали стравливать
петухов, сталкивая их между собою, чтоб показать публике степень силы и воинственного духа бойцов.
Петухи немного
было надулись, но потом равнодушно отвернулись друг от друга. Их унесли, и арена опустела. «Что это значит?» — спросил я француза. «
Петухи не внушают публике доверия, и оттого никто не держит за них пари».
Всякий раз, при сильном ударе того или другого
петуха, раздавались отрывистые восклицания зрителей; но когда побежденный побежал, толпа завыла дико, неистово, продолжительно, так что стало страшно. Все привстали с мест, все кричали. Какие лица, какие страсти на них! и все это по поводу петушьей драки! «Нет, этого у нас не увидите», — сказал барон. Действительно, этот момент
был самый замечательный для постороннего зрителя.
Явились двое других и повторили те же проделки, то
есть дразнили
петухов, вооружили их шпорами: то же волнение, тот же говор повторились между зрителями, что ваша жидовская синагога!
Кучер мой, по обыкновению всех кучеров в мире, побежал в деревенскую лавочку съесть или
выпить чего-нибудь, пока я бродил по ручью. Я воротился — его нет; около коляски собрались мальчишки, нищие и так себе тагалы с
петухами под мышкой. Я доехал до речки и воротился в Манилу, к дворцу, на музыку.
Летают воробьи и грачи,
поют петухи, мальчишки свищут, машут на проезжающую тройку, и дым столбом идет вертикально из множества труб — дым отечества!
Рыба была слишком велика для лоханки и лежала на дне, завернув хвост. Ее чешуя отливала золотом, плавники были ярко-красного цвета, а от громадной хищной морды шли в стороны два нежно-голубых складчатых, как веер, длинных крыла. Морской
петух был еще жив и усиленно работал жабрами.
— Нет, господа честные, прошу у меня не буянить, — сказал хозяин. — А ты, добрый человек, никак, забыл, что хотел чем свет ехать? Слышишь, вторые
петухи поют?
Человеку, кроме огня, нужно еще освоиться.
Петух был давно мною съеден, сенник для меня набит Егорычем, покрыт простыней, горела лампа в кабинете в моей резиденции. Я сидел и, как зачарованный, глядел на третье достижение легендарного Леопольда: шкаф был битком набит книгами. Одних руководств по хирургии на русском и немецком языках я насчитал бегло около тридцати томов. А терапия! Накожные чудные атласы!
Неточные совпадения
Воротились добры молодцы домой, но сначала решили опять попробовать устроиться сами собою.
Петуха на канате кормили, чтоб не убежал, божку съели… Однако толку все не
было. Думали-думали и пошли искать глупого князя.
— Богачи-то, богачи, а овса всего три меры дали. До
петухов дочиста подобрали. Что ж три меры? только закусить. Ныне овес у дворников сорок пять копеек. У нас, небось, приезжим сколько
поедят, столько дают.
Курицу нельзя
было достать; жарили и варили старых, лиловых, жилистых
петухов.
Для пополнения картины не
было недостатка в
петухе, предвозвестнике переменчивой погоды, который, несмотря на то что голова продолблена
была до самого мозгу носами других
петухов по известным делам волокитства, горланил очень громко и даже похлопывал крыльями, обдерганными, как старые рогожки.
— Вы думаете: «Дурак, дурак этот
Петух! зазвал обедать, а обеда до сих пор нет».
Будет готов, почтеннейший. Не успеет стриженая девка косы заплесть, как он
поспеет.