Неточные совпадения
Остальной
берег между скалами весь пустой, низменный, просто куча
песку, и на нем растет тощий ряд кокосовых пальм.
Море уже отзывалось землей, несло на себе ее следы; бешено кидаясь на
берега, оно оставляет рыб, ракушки и уносит
песок, землю и прочее.
Дорога, первые 12 миль, идет по
берегу, то у подошвы утесов, то
песками, или по ребрам скал, все по шоссе; дорога невеселая, хотя море постоянно в виду, а над головой теснятся утесы, усеянные кустарниками, но все это мрачно, голо.
Бичи пишет, что в его время было так много черепах здесь, что они покрывали
берег, приходя класть яйца в
песок.
Вечером зажгли огни под деревьями; матросы группами теснились около них; в палатке пили чай, оттуда слышались пение, крики. В песчаный
берег яростно бил бурун: иногда подойдешь близко, заговоришься, вал хлестнет по ногам и бахромой рассыплется по
песку. Вдали светлел от луны океан, точно ртуть, а в заливе, между скал, лежал густой мрак.
Что за заливцы, уголки, приюты прохлады и лени, образуют узор
берегов в проливе! Вон там идет глубоко в холм ущелье, темное, как коридор, лесистое и такое узкое, что, кажется, ежеминутно грозит раздавить далеко запрятавшуюся туда деревеньку. Тут маленькая, обстановленная деревьями бухта, сонное затишье, где всегда темно и прохладно, где самый сильный ветер чуть-чуть рябит волны; там беспечно отдыхает вытащенная на
берег лодка, уткнувшись одним концом в воду, другим в
песок.
По вершинам кое-где белеет снег или
песок; ближайший к морю
берег низмен, песчан, пуст; зелень — скудная трава; местами кусты; кое-где лепятся деревеньки; у
берегов уныло скользят изредка лодки: верно, добывают дневное пропитание, ловят рыбу, трепангов, моллюсков.
Шкуна «Восток», с своим, как стрелы, тонким и стройным рангоутом, покачивалась, стоя на якоре, между крутыми, но зелеными
берегами Амура, а мы гуляли по прибрежному
песку, чертили на нем прутиком фигуры, лениво посматривали на шкуну и праздно ждали, когда скажут нам трогаться в путь, сделать последний шаг огромного пройденного пути: остается всего каких-нибудь пятьсот верст до Аяна, первого пристанища на
берегах Сибири.
На
песке у самого
берега поставлена батарея, направо от нее верфь, еще младенец, с остовом нового судна, дальше целый лагерь палаток, две-три юрты, и между ними кочки болот.
Было близко сумерек, когда я, с человеком и со всем багажом, по
песку, между кустов тальника, подъехал на двух тройках, в телегах, к берестяной юрте, одиноко стоящей на правом
берегу Лены.
«Тут!» — сказали они. «Что тут?» — «Пешкьюем надо». — «Где же Лена?» — спрашиваю я. Якуты, как и смотритель, указали назад, на
пески и луга. Я посмотрел на
берег: там ровно ничего. Кустов дивно, правда, между ними бродит стадо коров да два-три барана, которых я давно не видал. За Лену их недавно послано несколько для разведения между русскими поселенцами и якутами. Еще на
берегу же стоял пастушеский шалаш из ветвей.
— Вот видите, — оживлённо говорила она, выпрыгнув из лодки на
песок берега, — коснёшься земли, сразу же и есть что-то… бунтующее душу. Вот я насыпала себе песку полные ботинки… а одну ногу обмочила в воде… Это неприятно и приятно, значит — хорошо, потому что заставляет чувствовать себя… Смотрите, как быстро пошла лодка!
Неточные совпадения
Я, как матрос, рожденный и выросший на палубе разбойничьего брига: его душа сжилась с бурями и битвами, и, выброшенный на
берег, он скучает и томится, как ни мани его тенистая роща, как ни свети ему мирное солнце; он ходит себе целый день по прибрежному
песку, прислушивается к однообразному ропоту набегающих волн и всматривается в туманную даль: не мелькнет ли там на бледной черте, отделяющей синюю пучину от серых тучек, желанный парус, сначала подобный крылу морской чайки, но мало-помалу отделяющийся от пены валунов и ровным бегом приближающийся к пустынной пристани…
Они отошли в кусты. Им следовало бы теперь повернуть к лодке, но Грэй медлил, рассматривая даль низкого
берега, где над зеленью и
песком лился утренний дым труб Каперны. В этом дыме он снова увидел девушку.
Рыбачьи лодки, повытащенные на
берег, образовали на белом
песке длинный ряд темных килей, напоминающих хребты громадных рыб. Никто не отваживался заняться промыслом в такую погоду. На единственной улице деревушки редко можно было увидеть человека, покинувшего дом; холодный вихрь, несшийся с береговых холмов в пустоту горизонта, делал открытый воздух суровой пыткой. Все трубы Каперны дымились с утра до вечера, трепля дым по крутым крышам.
В лесу, на холме, он выбрал место, откуда хорошо видны были все дачи,
берег реки, мельница, дорога в небольшое село Никоново, расположенное недалеко от Варавкиных дач, сел на
песок под березами и развернул книжку Брюнетьера «Символисты и декаденты». Но читать мешало солнце, а еще более — необходимость видеть, что творится там, внизу.
Парень не торопясь поймал багор, положил его вдоль борта, молча помог хромому влезть в лодку и сильными ударами весел быстро пригнал ее к
берегу. Вывалившись на
песок, мужик, мокрый и скользкий, разводя руки, отчаянно каялся: