Неточные совпадения
Голландцы продолжали распространяться внутрь,
не встречая препятствий, потому что кафры, кочуя по пустым пространствам,
не успели еще сосредоточиться в одном
месте. Им даже нравилось соседство голландцев,
у которых они могли воровать скот, по наклонности своей
к грабежу
и к скотоводству как
к промыслу, свойственному всем кочующим народам.
«А что, если б
у японцев взять Нагасаки?» — сказал я вслух, увлеченный мечтами. Некоторые засмеялись. «Они пользоваться
не умеют, — продолжал я, — что бы было здесь, если б этим портом владели другие? Посмотрите, какие
места! Весь Восточный океан оживился бы торговлей…» Я хотел развивать свою мысль о том, как Япония связалась бы торговыми путями, через Китай
и Корею, с Европой
и Сибирью; но мы подъезжали
к берегу. «Где же город?» — «Да вот он», — говорят. «Весь тут? за мысом ничего нет? так только-то?»
Простыми глазами сразу увидишь, что находишься по преимуществу в земледельческом государстве
и что недаром рука богдыхана касается однажды в год плуга как главного, великого деятеля страны: всякая вещь обдуманно,
не как-нибудь, применена
к делу; все обработано, окончено;
не увидишь кучки соломы, небрежно
и не у места брошенной, нет упадшего плетня
и блуждающей среди посевов козы или коровы;
не валяется нигде оставленное без умысла
и бесполезно гниющее бревно или какой-нибудь подобный годный в дело предмет.
Но довольно Ликейских островов
и о Ликейских островах, довольно
и для меня
и для вас! Если захотите знать подробнее долготу, широту
места, пространство, число островов,
не поленитесь сами взглянуть на карту, а о нравах жителей, об обычаях, о произведениях, об истории — прочтите
у Бичи,
у Бельчера. Помните условие: я пишу только письма
к вам о том, что вижу сам
и что переживаю изо дня в день.
Неточные совпадения
Почтмейстер. Нет, о петербургском ничего нет, а о костромских
и саратовских много говорится. Жаль, однако ж, что вы
не читаете писем: есть прекрасные
места. Вот недавно один поручик пишет
к приятелю
и описал бал в самом игривом… очень, очень хорошо: «Жизнь моя, милый друг, течет, говорит, в эмпиреях: барышень много, музыка играет, штандарт скачет…» — с большим, с большим чувством описал. Я нарочно оставил его
у себя. Хотите, прочту?
И, заметив полосу света, пробившуюся с боку одной из суконных стор, он весело скинул ноги с дивана, отыскал ими шитые женой (подарок ко дню рождения в прошлом году), обделанные в золотистый сафьян туфли
и по старой, девятилетней привычке,
не вставая, потянулся рукой
к тому
месту, где в спальне
у него висел халат.
Горница была большая, с голландскою печью
и перегородкой. Под образами стоял раскрашенный узорами стол, лавка
и два стула.
У входа был шкафчик с посудой. Ставни были закрыты, мух было мало,
и так чисто, что Левин позаботился о том, чтобы Ласка, бежавшая дорогой
и купавшаяся в лужах,
не натоптала пол,
и указал ей
место в углу
у двери. Оглядев горницу, Левин вышел на задний двор. Благовидная молодайка в калошках, качая пустыми ведрами на коромысле, сбежала впереди его зa водой
к колодцу.
― Это Яшвин, ― отвечал Туровцыну Вронский
и присел на освободившееся подле них
место. Выпив предложенный бокал, он спросил бутылку. Под влиянием ли клубного впечатления или выпитого вина Левин разговорился с Вронским о лучшей породе скота
и был очень рад, что
не чувствует никакой враждебности
к этому человеку. Он даже сказал ему между прочим, что слышал от жены, что она встретила его
у княгини Марьи Борисовны.
У всякого есть свой задор:
у одного задор обратился на борзых собак; другому кажется, что он сильный любитель музыки
и удивительно чувствует все глубокие
места в ней; третий мастер лихо пообедать; четвертый сыграть роль хоть одним вершком повыше той, которая ему назначена; пятый, с желанием более ограниченным, спит
и грезит о том, как бы пройтиться на гулянье с флигель-адъютантом, напоказ своим приятелям, знакомым
и даже незнакомым; шестой уже одарен такою рукою, которая чувствует желание сверхъестественное заломить угол какому-нибудь бубновому тузу или двойке, тогда как рука седьмого так
и лезет произвести где-нибудь порядок, подобраться поближе
к личности станционного смотрителя или ямщиков, — словом,
у всякого есть свое, но
у Манилова ничего
не было.