Неточные совпадения
Кафры, или амакоза, со времени беспокойств 1819 года, вели себя довольно смирно. Хотя и тут
не обходилось без набегов и грабежей, которые вели за собой небольшие военные экспедиции в Кафрарию; но эти грабежи и военные стычки с грабителями
имели такой частный
характер, что вообще можно назвать весь период, от 1819 до 1830 года, если
не мирным, то спокойным.
Громовых тирад против властей, личности Александра II, общего режима я не слыхал у него. И вообще речь его
не имела характера трибунного,"митингового"(как ныне говорят) красноречия. У него уже не было тогда прямых счетов ни с кем особенно, но он к тому времени утратил почти все свои дружеские связи и, конечно, не по своей вине.
Неточные совпадения
Не забудем, что летописец преимущественно ведет речь о так называемой черни, которая и доселе считается стоящею как бы вне пределов истории. С одной стороны, его умственному взору представляется сила, подкравшаяся издалека и успевшая организоваться и окрепнуть, с другой — рассыпавшиеся по углам и всегда застигаемые врасплох людишки и сироты. Возможно ли какое-нибудь сомнение насчет
характера отношений, которые
имеют возникнуть из сопоставления стихий столь противоположных?
Конечно, современные нам академии
имеют несколько иной
характер, нежели тот, который предполагал им дать Двоекуров, но так как сила
не в названии, а в той сущности, которую преследует проект и которая есть
не что иное, как «рассмотрение наук», то очевидно, что, покуда царствует потребность в «рассмотрении», до тех пор и проект Двоекурова удержит за собой все значение воспитательного документа.
Никто, кроме самых близких людей к Алексею Александровичу,
не знал, что этот с виду самый холодный и рассудительный человек
имел одну, противоречившую общему складу его
характера, слабость.
Если бы Левин
не имел свойства объяснять себе людей с самой хорошей стороны,
характер Свияжского
не представлял бы для него никакого затруднения и вопроса; он бы сказал себе: дурак или дрянь, и всё бы было ясно.
В кабинете Алексей Александрович прошелся два раза и остановился у огромного письменного стола, на котором уже были зажжены вперед вошедшим камердинером шесть свечей, потрещал пальцами и сел, разбирая письменные принадлежности. Положив локти на стол, он склонил на бок голову, подумал с минуту и начал писать, ни одной секунды
не останавливаясь. Он писал без обращения к ней и по-французски, упоребляя местоимение «вы»,
не имеющее того
характера холодности, который оно
имеет на русском языке.