Неточные совпадения
Многие обрадовались бы видеть такой необыкновенный случай: праздничную сторону народа и столицы, но я
ждал не того; я видел это у себя; мне улыбался завтрашний, будничный день. Мне хотелось путешествовать
не официально,
не приехать и «осматривать», а жить и смотреть на все,
не насилуя наблюдательности;
не задавая себе утомительных уроков осматривать ежедневно, с гидом в руках, по стольку-то улиц, музеев, зданий, церквей. От такого путешествия остается в голове хаос улиц, памятников, да и то ненадолго.
Мне будет казаться, что мебель надо «принайтовить», окна
не закрыть ставнями, а «задраить», при свежем ветре буду
ждать, что «засвистят всех наверх рифы брать».
Я все
ждал перемены, препятствия; мне казалось, судьба одумается и
не пошлет меня дальше: поэтому нерешительно делал в Англии приготовления к отъезду,
не запасал многого, что нужно для дальнего вояжа, и взял кое-что, годное больше для житья на берегу.
Но мы
не стали
ждать их и пошли по мощеной дороге на гору.
Я
ждал,
не будет ли бури, тех стремительных ветров, которые наводят ужас на стоящие на рейде суда; но жители капштатские говорят, что этого
не бывает.
Я так и
ждал, что он начнет таскать собеседников, хотя никто в этом надобности и
не чувствовал.
«Ну,
не знаю, только Каролина сидит там за чашками и
ждет».
«Вы, что ли, просили старуху Вельч и Каролину чай пить вместе…» — «Нет,
не я, а Посьет, — сказал он, — а что?» — «Да чай готов, и Каролина
ждет…» Я хотел обратиться к Посьету, чтоб убедить его идти, но его уже
не было.
Мы тряслись по плохой дороге рысью, за нами трясся мальчишка-готтентот, Зеленый заливался и пел: «Разве
ждешь ты? да кого же?
не солдата ли певца?» Мы с бароном симпатизировали каждому живописному рву, группе деревьев, руслу иссохшей речки и наслаждались молча.
Чего-то
ждешь, о чем-то думаешь, что-то чувствуешь, чего ни определить, ни высказать
не можешь.
Ждали ответа из Едо, занимались и скучали,
не занимались — и тоже скучали.
Я ушел обедать, а они все
ждали, потом лег спать, опять пришел, а они
не уезжали, и так прождали до ночи.
Еще дела
не начались, а на Лючу, в прихожей у порога, и в Китае также, стоит нетерпеливо, как у долго
не отпирающихся дверей, толпа миссионеров: они
ждут не дождутся, когда настанет пора восстановить дерзко поверженный крест…
Поэтому мы
подождем ответа из горочью и вообще
не покинем японских берегов без окончательного решения дела, которое нас сюда привело».
Ждем судов наших и начинаем тревожиться. Ну, пусть транспорт медлит за противным NO муссоном, лавируя миль по двадцати в сутки, а шкуна? Вот уж два месяца, как ушла; а ей сказано, чтоб долее семи недель
не быть. Делают разные предположения.
На это отвечено, что «по трехмесячном ожидании
не важность
подождать семь дней; но нам необходимо иметь место на берегу, чтоб сделать поправки на судах, поверить хронометры и т. п. Далее, если ответ этот подвинет дело вперед, то мы останемся, в противном случае уйдем… куда нам надо».
Но я — русский человек и принадлежу к огромному числу потребителей, населяющих пространство от Кяхты до Финского залива, — я за пекое: будем пить
не с цветами, а цветочный чай и
подождем, пока англичане выработают свое чутье и вкус до способности наслаждаться чаем pekoe flower, и притом заваривать, а
не варить его, по своему обыкновению, как капусту.
Я недолго
ждал своих; как я думал, так и вышло: их
не пустили, и мы отправились другой дорогой домой, опять мимо полей и огородов.
Католическое духовенство, правда,
не встретит в массе китайского народа той пылкости, какой оно требует от своих последователей, разве этот народ перевоспитается совсем, но этого долго
ждать; зато
не встретит и
не встречает до сих пор и фанатического сопротивления, а только ленивое, систематическое противодействие со стороны правительства как политическую предосторожность.
Бог знает, когда бы кончился этот разговор, если б баниосам
не подали наливки и
не повторили вопрос: тут ли полномочные? Они объявили, что полномочных нет и что они будут
не чрез три дня, как ошибкой сказали нам утром, а чрез пять, и притом эти пять дней надо считать с 8-го или 9-го декабря… Им
не дали договорить. «Если в субботу, — сказано им (а это было в среду), — они
не приедут, то мы уйдем». Они стали торговаться, упрашивать
подождать только до их приезда, «а там делайте, как хотите», — прибавили они.
Очевидно, что губернатору велено удержать нас, и он
ждал высших лиц, чтобы сложить с себя ответственность во всем, что бы мы ни предприняли. Впрочем, положительно сказать ничего нельзя: может быть, полномочные и действительно тут — как добраться до истины? все средства к обману на их стороне. Они могут сказать нам, что один какой-нибудь полномочный заболел в дороге и что трое
не могут начать дела без него и т. п., — поверить их невозможно.
Говорят: еще
не совсем готово место и просят
подождать три дня; 2-е, полномочные приедут
не на другой день к нам, а через два дня.
Очнувшись, баниос побежал к нему передать новость и тотчас же воротился с просьбою
не салютовать,
подождать, пока они дадут знать губернатору.
В Новый год, вечером, когда у нас все уже легли, приехали два чиновника от полномочных, с двумя второстепенными переводчиками, Сьозой и Льодой, и привезли ответ на два вопроса. К. Н. Посьет спал; я ходил по палубе и встретил их. В бумаге сказано было, что полномочные теперь
не могут отвечать на предложенные им вопросы, потому что у них есть ответ верховного совета на письмо из России и что, по прочтении его, адмиралу, может быть, ответы на эти вопросы и
не понадобятся. Нечего делать, надо было
подождать.
Вон и риф, с пеной бурунов, еще вчера грозивший нам смертью! «Я в бурю всю ночь
не спал и молился за вас, — сказал нам один из оставшихся американских офицеров, кажется методист, — я поминутно
ждал, что услышу пушечные выстрелы».
Вы лучше
подождите, — заключил я, — когда учредятся европейские фактории, которые, конечно, выговорят себе право отправлять дома богослужение, и вы сначала везите священные книги и предметы в эти фактории, чего японцы par le temps qui court запретить уже
не могут, а от них исподволь, понемногу, перейдут они к японцам».
Напрасно мы
ждали,
не взглянут ли они кругом себя, но ни одна
не шевельнулась, и мы
не могли прочесть благоговения или чего-нибудь другого на лицах их.
«
Жду дракона, ваше высокоблагородие», — почти
не дыша, прошептал он.
Мне так хотелось перестать поскорее путешествовать, что я
не съехал с нашими в качестве путешественника на берег в Петровском зимовье и нетерпеливо
ждал, когда они воротятся, чтоб перебежать Охотское море, ступить наконец на берег твердой ногой и быть дома.
Видели мы по лесу опять множество бурундучков, опять quasi-соболя,
ждали увидеть медведя, но
не видали, видели только, как якут на станции, ведя лошадей на кормовище в лес, вооружился против «могущего встретиться» медведя ружьем, которое было в таком виде, в каком только первый раз выдумал его человек.
Вчера мы пробыли одиннадцать часов в седлах, а с остановками — двенадцать с половиною. Дорога от Челасина шла было хороша, нельзя лучше, даже без камней, но верстах в четырнадцати или пятнадцати вдруг мы въехали в заросшие лесом болота. Лес част, как волосы на голове, болота топки, лошади вязли по брюхо и
не знали, что делать, а мы, всадники, еще меньше. Переезжая болото, только и
ждешь с беспокойством, которой ногой оступится лошадь.
Мы отлично уснули и отдохнули. Можно бы ехать и ночью, но
не было готового хлеба, надо
ждать до утра, иначе нам, в числе семи человек, трудно будет продовольствоваться по станциям на берегах Маи. Теперь предстоит ехать шестьсот верст рекой, а потом опять сто восемьдесят верст верхом по болотам. Есть и почтовые тарантасы, но все предпочитают ехать верхом по этой дороге, а потом до Якутска на колесах, всего тысячу верст. Всего!
Нет, видно
не попасть мне на Лену до льда; придется
ждать зимнего пути в Якутске.
Я с удовольствием наблюдал за ними обоими, прячась в тени своего угла. Вдруг отворилась дверь и вошел якут с дымящеюся кастрюлей, которую поставил перед стариком. Оказалось, что смотритель
ждал не нашего ужина. В то же мгновение Тимофей с торжественной радостью поставил передо мной рябчика. Об угощении и помину
не было.
«Наледи — это
не замерзающие и при жестоком морозе ключи; они выбегают с гор в Лену; вода стоит поверх льда; случится попасть туда — лошади
не вытащат сразу, полозья и обмерзнут: тогда ямщику остается ехать на станцию за людьми и за свежими лошадями, а вам придется
ждать в мороз несколько часов, иногда полсутки…
Я
не уехал ни на другой, ни на третий день. Дорогой на болотах и на реке Мае, едучи верхом и в лодке, при легких утренних морозах, я простудил ноги. На третий день по приезде в Якутск они распухли. Доктор сказал, что водой по Лене мне ехать нельзя, что надо
подождать, пока пройдет опухоль.
А вот вы едете от Охотского моря, как ехал я, по таким местам, которые еще
ждут имен в наших географиях, да и весь край этот
не все у нас, в Европе, назовут по имени и
не все знают его пределы и жителей, реки, горы; а вы едете по нем и видите поверстные столбы, мосты, из которых один тянется на тысячу шагов.
Конечно, долго еще
ждать, когда мы будем носить сукна якутских фабрик; но этого и
не нужно пока.
Чуть ли
не грезилось мне тогда во сне, что мы дальше
не пошли, а так на мели и остались, что морское начальство в Петербурге соскучилось
ждать, когда мы сдвинемся, и отложило экспедицию и что мы все воротились домой безмятежно спать на незыблемых ложах.
Адмирал
не решился в сумерки рисковать и предпочел
подождать рассвета.
Пари
не состоялось, и мы ушли сначала в Нагасаки, потом в Манилу — все еще в неведении о том, в войне мы уже или нет, — и с каждым днем
ждали известия и в каждом встречном судне предполагали неприятеля.