Неточные совпадения
И поэзия изменила свою священную красоту. Ваши музы, любезные поэты [
В. Г. Бенедиктов и А. Н. Майков — примеч. Гончарова.], законные дочери парнасских камен,
не подали бы вам услужливой лиры,
не указали бы на тот поэтический образ, который кидается
в глаза новейшему путешественнику. И какой это образ!
Не блистающий красотою,
не с атрибутами
силы,
не с искрой демонского огня
в глазах,
не с мечом,
не в короне, а просто
в черном фраке,
в круглой шляпе,
в белом жилете, с зонтиком
в руках.
Оно, пожалуй, красиво смотреть со стороны, когда на бесконечной глади вод плывет корабль, окрыленный белыми парусами, как подобие лебедя, а когда попадешь
в эту паутину снастей, от которых проходу нет, то увидишь
в этом
не доказательство
силы, а скорее безнадежность на совершенную победу.
Это от непривычки: если б пароходы существовали несколько тысяч лет, а парусные суда недавно, глаз людской, конечно, находил бы больше поэзии
в этом быстром, видимом стремлении судна, на котором
не мечется из угла
в угол измученная толпа людей, стараясь угодить ветру, а стоит
в бездействии, скрестив руки на груди, человек, с покойным сознанием, что под ногами его сжата
сила, равная
силе моря, заставляющая служить себе и бурю, и штиль.
Удовольствуйтесь беглыми заметками,
не о стране,
не о
силах и богатстве ее;
не о жителях,
не о их нравах, а о том только, что мелькнуло у меня
в глазах.
Встанешь утром, никуда
не спеша, с полным равновесием
в силах души, с отличным здоровьем, с свежей головой и аппетитом, выльешь на себя несколько ведер воды прямо из океана и гуляешь, пьешь чай, потом сядешь за работу.
«Но это даром
не проходит им, — сказал он, помолчав, — они крепки до времени, а
в известные лета
силы вдруг изменяют, и вы увидите
в Англии многих индийских героев, которые сидят по углам,
не сходя с кресел, или таскаются с одних минеральных вод на другие».
Сильные и наиболее дикие племена, теснимые цивилизацией и войною, углубились далеко внутрь; другие, послабее и посмирнее, теснимые первыми изнутри и европейцами от берегов, поддались
не цивилизации, а
силе обстоятельств и оружия и идут
в услужение к европейцам, разделяя их образ жизни, пищу, обычаи и даже религию, несмотря на то, что
в 1834 г. они освобождены от рабства и, кажется, могли бы выбрать сами себе место жительства и промысл.
Наконец, узнав, что тогдашний губернатор, сэр Бенджамен д’Урбан, прибыл с значительными
силами в Гремстоун, они,
в январе 1835 г., удалились
в свои места,
не забыв унести все награбленное.
Англия назначала губернатора и членов Законодательного совета, так что закон, как объяснено выше,
не иначе получал
силу, как по утверждении его
в Англии.
Не скучно ли видеть столько залогов природных
сил, богатства, всяких даров
в неискусных, или, скорее, несвободных, связанных какими-то ненужными путами руках!
Я хотел обойти кругом сквера, но подвиг был
не по
силам: сделав шагов тридцать, я сел
в коляску, и кучер опять беспощадно погнал лошадей, опять замелькали предметы.
И все-таки
не останешься жить
в Маниле, все захочешь на север, пусть там, кроме снега,
не приснится ничего!
Не нашим нервам выносить эти жаркие ласки и могучие излияния
сил здешней природы.
Верстах
в четырехстах от Иркутска, начиная от Жегаловской станции, лошади на взгляд сухи, длинношеи, длинноплечи и
не обещают
силы.
Но ей нельзя. Нельзя? Но что же? // Да Ольга слово уж дала // Онегину. О Боже, Боже! // Что слышит он? Она могла… // Возможно ль? Чуть лишь из пеленок, // Кокетка, ветреный ребенок! // Уж хитрость ведает она, // Уж изменять научена! //
Не в силах Ленский снесть удара; // Проказы женские кляня, // Выходит, требует коня // И скачет. Пистолетов пара, // Две пули — больше ничего — // Вдруг разрешат судьбу его.
Неточные совпадения
Почтмейстер. Сам
не знаю, неестественная
сила побудила. Призвал было уже курьера, с тем чтобы отправить его с эштафетой, — но любопытство такое одолело, какого еще никогда
не чувствовал.
Не могу,
не могу! слышу, что
не могу! тянет, так вот и тянет!
В одном ухе так вот и слышу: «Эй,
не распечатывай! пропадешь, как курица»; а
в другом словно бес какой шепчет: «Распечатай, распечатай, распечатай!» И как придавил сургуч — по жилам огонь, а распечатал — мороз, ей-богу мороз. И руки дрожат, и все помутилось.
И тут настала каторга // Корёжскому крестьянину — // До нитки разорил! // А драл… как сам Шалашников! // Да тот был прост; накинется // Со всей воинской
силою, // Подумаешь: убьет! // А деньги сунь, отвалится, // Ни дать ни взять раздувшийся //
В собачьем ухе клещ. // У немца — хватка мертвая: // Пока
не пустит по миру, //
Не отойдя сосет!
Пастух уж со скотиною // Угнался; за малиною // Ушли подружки
в бор, //
В полях трудятся пахари, //
В лесу стучит топор!» // Управится с горшочками, // Все вымоет, все выскребет, // Посадит хлебы
в печь — // Идет родная матушка, //
Не будит — пуще кутает: // «Спи, милая, касатушка, // Спи,
силу запасай!
Молиться
в ночь морозную // Под звездным небом Божиим // Люблю я с той поры. // Беда пристигнет — вспомните // И женам посоветуйте: // Усердней
не помолишься // Нигде и никогда. // Чем больше я молилася, // Тем легче становилося, // И
силы прибавлялося, // Чем чаще я касалася // До белой, снежной скатерти // Горящей головой…
—
Не знаю я, Матренушка. // Покамест тягу страшную // Поднять-то поднял он, // Да
в землю сам ушел по грудь // С натуги! По лицу его //
Не слезы — кровь течет! //
Не знаю,
не придумаю, // Что будет? Богу ведомо! // А про себя скажу: // Как выли вьюги зимние, // Как ныли кости старые, // Лежал я на печи; // Полеживал, подумывал: // Куда ты,
сила, делася? // На что ты пригодилася? — // Под розгами, под палками // По мелочам ушла!