Неточные совпадения
Мы завидели мыс Номо, обозначающий вход
на нагасакский рейд. Все собрались
на юте, любуясь
на зеленые, ярко обливаемые
солнцем берега. Но здесь нас не
встретили уже за несколько миль лодки с фруктами, раковинами, обезьянами и попугаями, как
на Яве и в Сингапуре, и особенно с предложением перевезти
на берег: напротив!
Мизгирь и Лель, при вашем обещаньи // Покоен я и беспечально встречу // Ярилин день. Вечернею зарей, // В запо́ведном лесу моем, сегодня // Сберемся мы для игр и песен. Ночка // Короткая минует незаметно, // На розовой заре в венке зеленом, // Среди своих ликующих детей // Счастливый царь пойдет
на встречу Солнца.
Как же быть-то? // Возьмешь тебя, обидятся другие; // Другую взять, тебя обидеть. Скоро // Румяная забрезжится заря, // Народ с царем пойдет
на встречу Солнца. // А мне вперед идти и запевать // С подружкою. Кого бы взять? Не знаю.
Неточные совпадения
Решась кокетку ненавидеть, // Кипящий Ленский не хотел // Пред поединком Ольгу видеть, //
На солнце,
на часы смотрел, // Махнул рукою напоследок — // И очутился у соседок. // Он думал Оленьку смутить, // Своим приездом поразить; // Не тут-то было: как и прежде, //
На встречу бедного певца // Прыгнула Оленька с крыльца, // Подобна ветреной надежде, // Резва, беспечна, весела, // Ну точно та же, как была.
Приятно было наблюдать за деревьями спокойное, парадное движение праздничной толпы по аллее. Люди шли в косых лучах
солнца встречу друг другу, как бы хвастливо показывая себя, любуясь друг другом. Музыка, смягченная гулом голосов, сопровождала их лирически ласково. Часто доносился веселый смех, ржание коня, за углом ресторана бойко играли
на скрипке, масляно звучала виолончель, женский голос пел «Матчиш», и Попов, свирепо нахмурясь, отбивая такт мохнатым пальцем по стакану, вполголоса, четко выговаривал:
Его
встретил мягкий, серебряный день. В воздухе блестела снежная пыль, оседая инеем
на проводах телеграфа и телефона, — сквозь эту пыль светило мутноватое
солнце. Потом обогнал человек в новеньком светло-сером пальто, в серой пуховой шляпе, надетой так глубоко, что некрасиво оттопырились уши.
В шесть часов утра они уже сидели
на чумазом баркасе, спускаясь по Волге, по радужным пятнам нефти,
на взморье;
встречу им, в сухое, выцветшее небо, не торопясь поднималось
солнце, похожее
на лицо киргиза. Трифонов называл имена владельцев судов, стоявших
на якорях, и завистливо жаловался:
— Постой, Лиза, постой, о, как я был глуп! Но глуп ли? Все намеки сошлись только вчера в одну кучу, а до тех пор откуда я мог узнать? Из того, что ты ходила к Столбеевой и к этой… Дарье Онисимовне? Но я тебя за
солнце считал, Лиза, и как могло бы мне прийти что-нибудь в голову? Помнишь, как я тебя
встретил тогда, два месяца назад, у него
на квартире, и как мы с тобой шли тогда по
солнцу и радовались… тогда уже было? Было?