Энергические и умные меры Смита водворили в колонии мир и оказали благодетельное влияние на самих кафров. Они, казалось, убедились в физическом и нравственном превосходстве белых и в невозможности противиться им, смирились и отдались под их опеку. Советы, или, лучше сказать, приказания, Смита исполнялись — но долго ли, вот вопрос! Была ли эта война последнею? К сожалению, нет. Это была только вторая по счету: в 1851 году открылась третья. И
кто знает, где остановится эта нумерация?
Неточные совпадения
Но смеяться на море безнаказанно нельзя: кто-нибудь тут же пойдет по каюте, его повлечет наклонно по полу; он не успеет наклониться — и, смотришь, приобрел шишку на голове; другого плечом ударило о косяк двери, и он начинает бранить бог
знает кого.
«
Кто его
знает? не разберешь! — ворчал дед.
Хотя наш плавучий мир довольно велик, средств незаметно проводить время было у нас много, но все плавать да плавать! Сорок дней с лишком не видали мы берега. Самые бывалые и терпеливые из нас с гримасой смотрели на море, думая про себя: скоро ли что-нибудь другое? Друг на друга почти не глядели, перестали заниматься, читать. Всякий
знал, что подадут к обеду, в котором часу тот или другой ляжет спать, даже нехотя заметишь, у
кого сапог разорвался или панталоны выпачкались в смоле.
«
Кто бы это был?» — спрашивал я, не
зная, что подумать об этом явлении.
— Да
кто его
знает, что такое, ваше высокоблагородие! Вон спина-то какая! — говорил он, поворачивая немного спину ко мне.
«Зачем они приехали?» — «А
кто их
знает?» — «Ты бы спросил».
Едва адмирал ступил на берег, музыка заиграла, караул и офицеры отдали честь. А где же встреча,
кто ж примет: одни переводчики? Нет, это шутки! Велено спросить,
узнать и вытребовать.
Правительство
знает это, но, по крайней памяти, боится, что христианская вера вредна для их законов и властей. Пусть бы оно решило теперь, что это вздор и что необходимо опять сдружиться с чужестранцами. Да как?
Кто начнет и предложит? Члены верховного совета? — Сиогун велит им распороть себе брюхо. Сиогун? — Верховный совет предложит ему уступить место другому. Микадо не предложит, а если бы и вздумал, так сиогун не сошьет ему нового халата и даст два дня сряду обедать на одной и той же посуде.
Ни у
кого другого, даже у немца, недостанет терпения так мелко и чисто выработать вещь, или это будет стоить бог
знает каких денег.
Не
знаю,
кто из них
кого мог бы цивилизовать: не китайцы ли англичан своею вежливостью, кротостью да и уменьем торговать тоже.
Стол был заставлен блюдами. «
Кому есть всю эту массу мяс, птиц, рыб?» — вот вопрос, который представится каждому неангличанину и неамериканцу. Но надо
знать, что в Англии и в Соединенных Штатах для слуг особенного стола не готовится; они едят то же самое, что и господа, оттого нечего удивляться, что чуть не целые быки и бараны подаются на стол.
Кто учил этих детей природы строить? невольно спросишь себя: здесь никто не был; каких-нибудь сорок лет назад
узнали о их существовании и в первый раз заглянули к ним люди, умеющие строить такие мосты; сами они нигде не были.
Жители, не
зная их звания, обходились с ними очень дружелюбно, всем их снабжали; но
узнав,
кто они, стали чуждаться их.
Купец
знает свою лавку, земледелец — поле и тех,
кому сбывает свой товар.
Я выше сказал, что они моральную сторону заняли у китайцев; не
знаю,
кто дал им вещественную.
Что это за край; где мы? сам не
знаю, да и никто не
знает:
кто тут бывал и
кто пойдет в эту дичь и глушь?
Но, однако ж, кончилось все-таки тем, что вот я живу, у
кого — еще и сам не
знаю; на досках постлана мне постель, вещи мои расположены как следует, необходимое платье развешено, и я сижу за столом и пишу письма в Москву, к вам, на Волгу.
«Да это,
кто ее
знает, шкура какая-то».
«А если я опоздаю в город, — еще холоднее сказал я, — да меня спросят, отчего я опоздал, а я скажу, оттого, мол, что у тебя лошадей не было…» Хотя казак не
знал,
кто меня спросит в городе и зачем, я сам тоже не
знал, но, однако ж, это подействовало.
Опять скандал! Капитана наверху не было — и вахтенный офицер смотрел на архимандрита — как будто хотел его съесть, но не решался заметить, что на шканцах сидеть нельзя. Это, конечно,
знал и сам отец Аввакум, но по рассеянности забыл, не приписывая этому никакой существенной важности. Другие,
кто тут был, улыбались — и тоже ничего не говорили. А сам он не догадывался и, «отдохнув», стал опять ходить.
Неточные совпадения
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери
кто хочет! Не
знаешь, с которой стороны и приняться. Ну, да уж попробовать не куды пошло! Что будет, то будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду в деньгах или в чем другом, то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Как бы, я воображаю, все переполошились: «
Кто такой, что такое?» А лакей входит (вытягиваясь и представляя лакея):«Иван Александрович Хлестаков из Петербурга, прикажете принять?» Они, пентюхи, и не
знают, что такое значит «прикажете принять».
Чудно все завелось теперь на свете: хоть бы народ-то уж был видный, а то худенький, тоненький — как его
узнаешь,
кто он?
О! я шутить не люблю. Я им всем задал острастку. Меня сам государственный совет боится. Да что в самом деле? Я такой! я не посмотрю ни на
кого… я говорю всем: «Я сам себя
знаю, сам». Я везде, везде. Во дворец всякий день езжу. Меня завтра же произведут сейчас в фельдмарш… (Поскальзывается и чуть-чуть не шлепается на пол, но с почтением поддерживается чиновниками.)
Нет великой оборонушки! // Кабы
знали вы да ведали, // На
кого вы дочь покинули, // Что без вас я выношу? // Ночь — слезами обливаюся, // День — как травка пристилаюся… // Я потупленную голову, // Сердце гневное ношу!..