Во многих лавках и закрытых клетках пели соловьи, знаменитые курские соловьи, за которых любители
платили сотни рублей. На развале — пряники, изюм, чернослив, шептала, урюк горами высились. Гармонисты, песенники, рожечники, гусляры — повсюду. Около материй толпились бабы в паневах, сарафанах и платках и модные дамы-помещицы. Коридор и полы лавок были мягки от свежего душистого сена и травы — душистой мяты и полыни.
Еще задолго до дня спектакля, к ее дому то и дело подъезжали экипажи с лицами, желавшими получить билеты в ложи непосредственно из прелестных рук артистки. За эти билеты, стоившие номинально от двадцати до двадцати пяти рублей,
платили сотни и даже тысячи рублей. Бенефисы, таким образом, были большой жатвой для артистки.
Неточные совпадения
— Это парень предусмотрительно сам выдумал, — обратился он к Самгину, спрятав глаза в морщинах улыбки. — А Миша — достоверно деловой! Мы, стало быть, жалобу «Красному Кресту» втяпали —
заплатите нам деньги, восемь
сотен с излишком. «Крест» требует: документы! Мы — согласились, а Миша: нет, можно дать только копии… Замечательно казенные хитрости понимает…
Пять дней в неделю тихо во дворе, а в воскресенье и понедельник все пьяно и буйно: стон гармоники, песни, драки,
сотни полуголых мальчишек-учеников, детишки
плачут, ревут и ругаются ученики, ни за что ни про что избиваемые мастерами, которых и самих так же в ученье били.
Дети до возраста в неге, // Конь хоть сейчас на завод, // В кованой, прочной телеге //
Сотню пудов увезет… // Сыты там кони-то, сыты, // Каждый там сыто живет, // Тесом там избы-то крыты, // Ну уж зато и народ! // Взросшие в нравах суровых, // Сами творят они суд, // Рекрутов ставят здоровых, // Трезво и честно живут, // Подати
платят до срока,
Он может забыть гибель сынов Франции, изменническую сдачу Метца, панику худо вооруженных и неодетых войск, но забыть пропажу часов, за которые он
заплатил столько-то
сотен франков, rubis sur ongle [черта с два] — никогда!
Куда стремился Калинович — мы знаем, и, глядя на него, нельзя было не подумать, что богу еще ведомо, чья любовь стремительней: мальчика ли неопытного, бегущего с лихорадкой во всем теле, с пылающим лицом и с поэтически разбросанными кудрями на тайное свидание, или человека с солидно выстриженной и поседелой уже головой, который десятки лет прожил без всякой уж любви в мелких служебных хлопотах и дрязгах, в ненавистных для души поклонах, в угнетении и наказании подчиненных, — человека, который по опыту жизни узнал и оценил всю чарующую прелесть этих тайных свиданий, этого сродства душ, столь осмеянного практическими людьми, которые, однако,
платят иногда
сотни тысяч, чтоб воскресить хоть фальшивую тень этого сердечного сродства с какой-нибудь не совсем свежей, немецкого или испанского происхождения, m-lle Миной.