Неточные совпадения
Я заглянул за борт: там целая флотилия лодок, нагруженных всякой всячиной, всего более фруктами. Ананасы лежали грудами, как
у нас репа и картофель, — и какие! Я не думал, чтоб они достигали такой величины и красоты. Сейчас разрезал один и начал
есть: сок тек по рукам, по тарелке, капал на пол. Хотел писать письмо к вам, но меня тянуло на палубу. Я покупал то раковину, то другую безделку, а более вглядывался в эти новые для меня лица. Что за живописный народ индийцы и что за неживописный —
китайцы!
Там высунулась из воды голова буйвола; там бедный и давно не бритый
китаец, под плетеной шляпой, тащит, обливаясь потом, ношу; там несколько их сидят около походной лавочки или в своих магазинах, на пятках, в кружок и уплетают двумя палочками вареный рис, держа чашку
у самого рта, и время от времени достают из другой чашки, с темною жидкостью, этими же палочками необыкновенно ловко какие-то кусочки и
едят.
По приезде адмирала епископ сделал ему визит. Его сопровождала свита из четырех миссионеров, из которых двое
были испанские монахи, один француз и один
китаец, учившийся в знаменитом римском училище пропаганды. Он сохранял свой китайский костюм, чтоб свободнее ездить по Китаю для сношений с тамошними христианами и для обращения новых. Все они завтракали
у нас; разговор с епископом, итальянцем, происходил на французском языке, а с
китайцем отец Аввакум говорил по-латыни.
И опять могло случиться, что первобытный, общий язык того и другого народа —
у китайцев так и остался китайским, а
у японцев мог смешаться с языком quasi-малайцев или тех островитян, которых они застали на Нипоне, Киузиу и других островах и которые могли
быть, пожалуй, и курильцы.
И те и другие подозрительны, недоверчивы: спасаются от опасностей за системой замкнутости, как за каменной стеной;
у обоих одна и та же цивилизация, под влиянием которой оба народа, как два брата в семье, росли, развивались, созревали и состарелись. Если бы эта цивилизация
была заимствована японцами от
китайцев только по соседству, как от чужого племени, то отчего же манчжуры и другие народы кругом остаются до сих пор чуждыми этой цивилизации, хотя они еще ближе к Китаю, чем Япония?
Наши съезжали сегодня на здешний берег,
были в деревне
у китайцев, хотели купить рыбы, но те сказали, что и настоящий и будущий улов проданы. Невесело, однако, здесь. Впрочем, давно не
было весело: наш путь лежал или по английским портам, или
у таких берегов, на которые выйти нельзя, как в Японии, или незачем, как здесь например.
Католики, напротив, начинают религией и хотят преподавать ее сразу, со всею ее чистотою и бескорыстным поклонением, тогда как
у китайцев не
было до сих пор ничего, похожего на религиозную идею.
Мы шли по полям, засеянным разными овощами. Фермы рассеяны саженях во ста пятидесяти или двухстах друг от друга. Заглядывали в домы; «Чинь-чинь», — говорили мы жителям: они улыбались и просили войти. Из дверей одной фермы выглянул
китаец, седой, в очках с огромными круглыми стеклами, державшихся только на носу. В руках
у него
была книга. Отец Аввакум взял
у него книгу, снял с его носа очки, надел на свой и стал читать вслух по-китайски, как по-русски.
Китаец и рот разинул. Книга
была — Конфуций.
Нас попросили отдохнуть и
выпить чашку чаю в ожидании, пока
будет готов обед. Ну, слава Богу! мы среди живых людей: здесь
едят. Японский обед! С какой жадностью читал я, бывало, описание чужих обедов, то
есть чужих народов, вникал во все мелочи, говорил, помните, и вам, как бы желал пообедать
у китайцев,
у японцев! И вот и эта мечта моя исполнилась. Я pique-assiette [блюдолиз, прихлебатель — фр.] от Лондона до Едо. Что
будет, как подадут, как сядут — все это занимало нас.
У этого
китайца были светло-русые волосы, голубые или, по крайней мере, серые глаза, белое или, скорее, красноватое лицо, начиная с носа, совершенно как
у европейца.
У китайцев нет национальности, патриотизма и религии — трех начал, необходимых для непогрешительного движения государственной машины.
Есть китайцы, но нации нет; в их языке нет даже слова «отечество», как сказывал мне один наш синолог.
Вот уж другие сутки огибаем острова Гото с окружающими их каменьями. Делают опись берегам, но течение мешает: относит в сторону. Недаром
у китайцев есть поговорка: хороши японские товары, да трудно обойти Гото. Особенно для их судов — это задача. Всех островов Гото, кажется, пять.
Неточные совпадения
— А вот теперь Амур там взяли
у китайцев; тоже страна богатая — чай
у нас
будет свой, некупленный: выгодно и приятно… — начал он опять свое.
Через два часа я
был на биваке. Товарищи не беспокоились за меня, думая, что я заночевал где-нибудь в фанзе
у китайцев. Напившись чаю, я лег на свое место и уснул крепким сном.
Здесь
было так хорошо и уютно, жизнь
китайцев казалась такой тихой и мирной, что я решил остаться
у них на дневку.
Хотя мулы наши
были перегружены, тем не менее я решил дотащить эту редкую находку до первого жилого пункта и там оставить ее на хранение
у китайцев.
А спасение
было так близко: один переход — и они
были бы в фанзе отшельника-китайца,
у которого мы провели прошлую ночь. Окаймляющие полянку деревья, эти безмолвные свидетели гибели шестерых людей, молчаливо стояли и теперь. Тайга показалась мне еще угрюмее.