Неточные совпадения
Мы целое утро осматривали ниневийские древности, этрусские,
египетские и другие залы, потом змей, рыб, насекомых — почти все
то, что есть и в Петербурге, в Вене, в Мадрите.
Кругом стояла
египетская тьма, в двух шагах решительно ничего не было видно, и я во всем положился на инстинкт моего коня; не помню, сколько времени я ехал, но, наконец, вдали мелькнул слабый огонек, Рыжко прибавил шагу, огонек приближался, вот и речка, верный конь прыгнул через нее с несвойственной его летам энергией.
— Ох, господин, — закачал старик своею седою головой, — на грех ты торопишься, право… Да и ночка же выдалась!
Египетская тьма, прости господи!
«Ну, нет, — раздумывал я, — я буду бороться с
египетской тьмой ровно столько, сколько судьба продержит меня здесь в глуши. Сахар-рафинад… Скажите, пожалуйста!..»
Неточные совпадения
Тогда еще, в
тот же самый год, кажется, и «Безобразный поступок Века» случился (ну, «Египетские-то ночи», чтение-то публичное, помните?
— Подобно исходу из плена
египетского, — крикнул он как раз в
те секунды, когда Самгин входил в дверь. — А Моисея — нет! И некому указать пути в землю обетованную.
Не наказывал Господь
той стороны ни
египетскими, ни простыми язвами. Никто из жителей не видал и не помнит никаких страшных небесных знамений, ни шаров огненных, ни внезапной темноты; не водится там ядовитых гадов; саранча не залетает туда; нет ни львов рыкающих, ни тигров ревущих, ни даже медведей и волков, потому что нет лесов. По полям и по деревне бродят только в обилии коровы жующие, овцы блеющие и куры кудахтающие.
Опять-таки и
то взямши, что никто в наше время, не только вы-с, но и решительно никто, начиная с самых даже высоких лиц до самого последнего мужика-с, не сможет спихнуть горы в море, кроме разве какого-нибудь одного человека на всей земле, много двух, да и
то, может, где-нибудь там в пустыне
египетской в секрете спасаются, так что их и не найдешь вовсе, —
то коли так-с, коли все остальные выходят неверующие,
то неужели же всех сих остальных,
то есть население всей земли-с, кроме каких-нибудь
тех двух пустынников, проклянет Господь и при милосердии своем, столь известном, никому из них не простит?
От него есть избавленье только в двух крайних сортах нравственного достоинства: или в
том, когда человек уже трансцендентальный негодяй, восьмое чудо света плутовской виртуозности, вроде Aли-паши Янинского, Джеззар — паши Сирийского, Мегемет — Али
Египетского, которые проводили европейских дипломатов и (Джеззар) самого Наполеона Великого так легко, как детей, когда мошенничество наросло на человеке такою абсолютно прочною бронею, сквозь которую нельзя пробраться ни до какой человеческой слабости: ни до амбиции, ни до честолюбия, ни до властолюбия, ни до самолюбия, ни до чего; но таких героев мошенничества чрезвычайно мало, почти что не попадается в европейских землях, где виртуозность негодяйства уже портится многими человеческими слабостями.