Неточные совпадения
Бывало, не заснешь, если в комнату ворвется большая муха и с буйным жужжаньем носится, толкаясь в потолок и в окна, или заскребет мышонок в углу; бежишь от окна, если от него дует, бранишь
дорогу, когда в ней есть ухабы, откажешься
ехать на вечер в конец города под предлогом «далеко
ехать», боишься пропустить урочный час лечь спать; жалуешься, если от супа пахнет дымом, или жаркое перегорело, или вода не блестит, как хрусталь…
Это напоминает немного сказку об Иване-царевиче, в которой на перекрестке стоит столб с надписью: «Если
поедешь направо, волки коня съедят, налево — самого съедят, а прямо —
дороги нет».
Я хотел
ехать в Австралию, в Сидней, но туда стало много ездить эмигрантов и места на порядочных судах очень
дороги.
По холмам, по прекрасной
дороге, в прекрасную погоду мы весело
ехали дальше.
Он советовал нам
ехать по другой
дороге, где в одном месте растет несколько камфарных деревьев, довольно редких здесь.
Вандик наотрез отказался
ехать. «
Дорога дурна», — объявил он улыбаясь.
— «Что ж не выменял?» — «Не отдают; да не уйдет она от меня!» Эти шесть миль, которые мы
ехали с доктором, большею частью по побочным
дорогам, были истинным истязанием, несмотря на живописные овраги и холмы:
дорогу размыло дождем, так что по горам образовались глубокие рытвины, и экипажи наши не катились, а перескакивали через них.
Когда мы стали жаловаться на
дорогу, Вандик улыбнулся и, указывая бичом на ученую партию, кротко молвил: «А капитан хотел вчера
ехать по этой
дороге ночью!» Ручейки, ничтожные накануне, раздулись так, что лошади шли по брюхо в воде.
— «Что они делают, чем их занимают?» — «А дорогу-то, по которой вы
едете, — сказал мистер Бен, — кто ж делает, как не они?
Солнце уже садилось, когда мы
поехали дальше, к Устеру, по одной, еще не конченной
дороге.
Мы
ехали по знакомой уже
дороге рысью.
Славное это местечко Винберг! Это большой парк с веселыми, небольшими дачами. Вы
едете по аллеям, между дубами, каштанами, тополями. Домики едва выглядывают из гущи садов и цветников. Это все летние жилища горожан, большею частью англичан-негоциантов.
Дорога превосходная, воздух отрадный; сквозь деревья мелькают вдали пейзажи гор, фермы. Особенно хороша Констанская гора, вся покрытая виноградниками, с фермами, дачами у подошвы. Мы быстро катились по
дороге.
Мы
ехали около часа, как вдруг наши кучера, в одном месте, с
дороги бросились и потащили лошадей и экипаж в кусты. «Куда это? уж не тигр ли встретился?» — «Нет, это аллея, ведущая к даче Вампоа».
Спросили, когда будут полномочные. «Из Едо… не получено… об этом». Ну пошел свое! Хагивари и Саброски начали делать нам знаки, показывая на бумагу, что вот какое чудо случилось: только заговорили о ней, и она и пришла! Тут уже никто не выдержал, и они сами, и все мы стали смеяться. Бумага писана была от президента горочью Абе-Исен-о-ками-сама к обоим губернаторам о том, что
едут полномочные, но кто именно, когда они
едут, выехали ли, в
дороге ли — об этом ни слова.
Совершенно справедливо:
едешь ли по железной
дороге, сидишь ли в таверне, за обедом, в театре — молчание.
Однако ж я
поехал с Посьетом и Мегфором, особенно когда узнал, что до фабрики надо
ехать по незнакомой мне
дороге.
«Сохрани вас Боже! — закричал один бывалый человек, — жизнь проклянете! Я десять раз ездил по этой
дороге и знаю этот путь как свои пять пальцев. И полверсты не проедете, бросите. Вообразите, грязь, брод; передняя лошадь ушла по пояс в воду, а задняя еще не сошла с пригорка, или наоборот. Не то так передняя вскакивает на мост, а задняя задерживает: вы-то в каком положении в это время? Между тем придется
ехать по ущельям, по лесу, по тропинкам, где качка не пройдет. Мученье!»
«Все это неправда, — возразила одна дама (тоже бывалая, потому что там других нет), — я сама
ехала в качке, и очень хорошо. Лежишь себе или сидишь; я даже вязала
дорогой. А верхом вы измучитесь по болотам; якутские седла мерзкие…»
Я понял, что меня обманули в мою пользу, за что в
дороге потом благодарил не раз, молча сел на лошадь и молча
поехал по крутой тропинке в гору.
По
дороге идет густой лиственный лес;
едешь по узенькой, усеянной пнями тропинке.
Дорогу эту можно назвать прекрасною для верховой езды, но только не в грязь. Мы легко сделали тридцать восемь верст и слезали всего два раза, один раз у самого Аяна, завтракали и простились с Ч. и Ф., провожавшими нас, в другой раз на половине
дороги полежали на траве у мостика, а потом уже
ехали безостановочно. Но тоска: якут-проводник, едущий впереди, ни слова не знает по-русски, пустыня тоже молчит, под конец и мы замолчали и часов в семь вечера молча доехали до юрты, где и ночевали.
Остальная
дорога до станции была отличная. Мы у речки, на мшистой почве, в лесу, напились чаю, потом
ехали почти по шоссе, по прекрасной сосновой, березовой и еловой аллее. Встретили красивый каскад и груды причудливо разбросанных как будто взрывом зеленоватых камней.
Он, помолчав немного, начал так: «Однажды я
ехал из Буюкдерэ в Константинополь и на минуту слез… а лошадь ушла вперед с
дороги: так я и пришел пешком, верст пятнадцать будет…» — «Ну так что ж?» — «Вот я и боялся, — заключил Тимофей, — что, пожалуй, и эти лошади уйдут, вбежавши на гору, так чтоб не пришлось тоже идти пешком».
Вы
едете вблизи деревьев, третесь о них ногами, ветви хлещут в лицо, лошадь ваша то прыгает в яму и выскакивает стремительно на кочку, то останавливается в недоумении перед лежащим по
дороге бревном, наконец перескочит и через него и очутится опять в топкой яме.
Сорок верст
ехали и отдыхали всего полтора часа на половине
дороги, в лесу.
Мы отлично уснули и отдохнули. Можно бы
ехать и ночью, но не было готового хлеба, надо ждать до утра, иначе нам, в числе семи человек, трудно будет продовольствоваться по станциям на берегах Маи. Теперь предстоит
ехать шестьсот верст рекой, а потом опять сто восемьдесят верст верхом по болотам. Есть и почтовые тарантасы, но все предпочитают
ехать верхом по этой
дороге, а потом до Якутска на колесах, всего тысячу верст. Всего!
Вы думаете, если в телеге, так уж мы
ехали по
дороге, по колеям: отнюдь нет; просто по тропинкам да по мерзлым кочкам или целиком по траве.
От нечего делать я развлекал себя мыслью, что увижу наконец, после двухлетних странствий, первый русский, хотя и провинциальный, город. Но и то не совсем русский, хотя в нем и русские храмы, русские домы, русские чиновники и купцы, но зато как голо все! Где это видано на Руси, чтоб не было ни одного садика и палисадника, чтоб зелень, если не яблонь и груш, так хоть берез и акаций, не осеняла домов и заборов? А этот узкоглазый, плосконосый народ разве русский? Когда я
ехал по
дороге к городу, мне
Я не уехал ни на другой, ни на третий день.
Дорогой на болотах и на реке Мае, едучи верхом и в лодке, при легких утренних морозах, я простудил ноги. На третий день по приезде в Якутск они распухли. Доктор сказал, что водой по Лене мне
ехать нельзя, что надо подождать, пока пройдет опухоль.
«Как же вы в новое место
поедете? — спросил я, — на чем? чем будете питаться? где останавливаться? По этой
дороге, вероятно, поварен нет…» — «Да, трудно; но ведь это только в первый раз, — возразил он, — а во второй уж легче».
Вот нас
едет четыре экипажа, мы и сидим теперь: я здесь, на Каменской станции, чиновник с женой и инженер — на Жербинской, другой чиновник — где-то впереди, а едущий сзади купец сидит, говорят, не на станции, а на
дороге.
Но прочь романтизм, и лес тоже! Замечу только на случай, если вы
поедете по этой
дороге, что лес этот находится между Крестовской и Поледуевской станциями. Но через лес не настоящая
дорога: по ней ездят, когда нет
дороги по Лене, то есть когда выпадают глубокие снега, аршина на полтора, и когда проступает снизу, от тяжести снега, вода из-под льда, которую здесь называют черной водой.
От слободы Качуги пошла
дорога степью; с Леной я распрощался. Снегу было так мало, что он не покрыл траву; лошади паслись и щипали ее, как весной. На последней станции все горы; но я
ехал ночью и не видал Иркутска с Веселой горы. Хотел было доехать бодро, но в
дороге сон неодолим. Какое неловкое положение ни примите, как ни сядьте, задайте себе урок не заснуть, пугайте себя всякими опасностями — и все-таки заснете и проснетесь, когда экипаж остановится у следующей станции.