Неточные совпадения
«Жаркое — утка, — грозно шипел он через ют, стараясь не
глядеть на меня, — пирожное…» Белая фуражка
капитана мелькнула близ юта и исчезла.
Но вот мы вышли в Великий океан. Мы были в 21˚ северной широты: жарко до духоты. Работать днем не было возможности. Утомишься от жара и заснешь после обеда, чтоб выиграть поболее времени ночью. Так сделал я 8-го числа, и спал долго, часа три, как будто предчувствуя беспокойную ночь.
Капитан подшучивал надо мной,
глядя, как я проснусь, посмотрю сонными глазами вокруг и перелягу
на другой диван, ища прохлады. «Вы то
на правый, то
на левый галс ложитесь!» — говорил он.
При кротости этого характера и невозмутимо-покойном созерцательном уме он нелегко поддавался тревогам. Преследование
на море врагов нами или погоня врагов за нами казались ему больше фантазиею адмирала,
капитана и офицеров. Он равнодушно
глядел на все военные приготовления и продолжал, лежа или сидя
на постели у себя в каюте, читать книгу. Ходил он в обычное время гулять для моциона и воздуха наверх, не высматривая неприятеля, в которого не верил.
Неточные совпадения
Доктор выходил из избы опять уже закутанный в шубу и с фуражкой
на голове. Лицо его было почти сердитое и брезгливое, как будто он все боялся обо что-то запачкаться. Мельком окинул он глазами сени и при этом строго
глянул на Алешу и Колю. Алеша махнул из дверей кучеру, и карета, привезшая доктора, подъехала к выходным дверям. Штабс-капитан стремительно выскочил вслед за доктором и, согнувшись, почти извиваясь пред ним, остановил его для последнего слова. Лицо бедняка было убитое, взгляд испуганный:
Этот рассказ мы слышали много раз, и каждый раз он казался нам очень смешным. Теперь, еще не досказав до конца,
капитан почувствовал, что не попадает в настроение. Закончил он уже, видимо, не в ударе. Все молчали. Сын, весь покраснев и виновато
глядя на студента, сказал:
Эпизод этот залег в моей памяти каким-то странным противоречием, и порой,
глядя, как
капитан развивает перед Каролем какой-нибудь новый план, а тот слушает внимательно и спокойно, — я спрашивал себя: помнит ли Кароль, или забыл? И если помнит, то винит ли
капитана? Или себя? Или никого не винит, а просто носит в душе беспредметную горечь и злобу? Ничего нельзя было сказать,
глядя на суховатое морщинистое лицо, с колючей искоркой в глазах и с тонкими губами, сжатыми, точно от ощущения уксуса и желчи…
На их игру
глядел, сидя
на подоконнике, штабс-капитан Лещенко, унылый человек сорока пяти лет, способный одним своим видом навести тоску; все у него в лице и фигуре висело вниз с видом самой безнадежной меланхолии: висел вниз, точно стручок перца, длинный, мясистый, красный и дряблый нос; свисали до подбородка двумя тонкими бурыми нитками усы; брови спускались от переносья вниз к вискам, придавая его глазам вечно плаксивое выражение; даже старенький сюртук болтался
на его покатых плечах и впалой груди, как
на вешалке.
Капитан Слива прошел мимо Ромашова и, не останавливаясь, не
глядя на него, точно разговаривая сам с собою, проворчал хрипло, со сдержанной злобой, сквозь сжатые зубы: