Оказалось, что грамотных было больше 20 человек. Англичанин
вынул из ручного мешка несколько переплетенных Новых Заветов, и мускулистые руки с крепкими черными ногтями из-за посконных
рукавов потянулись к нему, отталкивая друг друга. Он роздал в этой камере два Евангелия и пошел в следующую.
Без всякой церемонии, он
вынул из-за своего пояса заткнутые ножницы и разрезал ими на покойнице саван, сарафан и рубашку, начиная с подола до самой шеи, разрезал также и
рукава у рубашки, и все это развернул.
Я повиновался. Олеся быстро засучила
рукав моего пальто и расстегнула запонку у манжетки, потом она достала
из своего кармана небольшой, вершка в три, финский ножик и
вынула его
из кожаного чехла.
Вадим, сказал я, почувствовал сострадание к нищим, и становился, чтобы дать им что-нибудь;
вынув несколько грошей, он каждому бросал по одному; они благодарили нараспев, давно затверженными словами и даже не подняв глаз, чтобы рассмотреть подателя милостыни… это равнодушие напомнило Вадиму, где он и с кем; он хотел идти далее; но костистая рука вдруг остановила его за плечо; — «постой, постой, кормилец!» пропищал хриплый женский голос сзади его, и рука нищенки всё крепче сжимала свою добычу; он обернулся — и отвратительное зрелище представилось его глазам: старушка, низенькая, сухая, с большим брюхом, так сказать, повисла на нем: ее засученные
рукава обнажали две руки, похожие на грабли, и полусиний сарафан, составленный
из тысячи гадких лохмотьев, висел криво и косо на этом подвижном скелете; выражение ее лица поражало ум какой-то неизъяснимой низостью, какой-то гнилостью, свойственной мертвецам, долго стоявшим на воздухе; вздернутый нос, огромный рот,
из которого вырывался голос резкий и странный, еще ничего не значили в сравнении с глазами нищенки! вообразите два серые кружка, прыгающие в узких щелях, обведенных красными каймами; ни ресниц, ни бровей!.. и при всем этом взгляд, тяготеющий на поверхности души; производящий во всех чувствах болезненное сжимание!..
Стал лекарь на колени,
вынул из кармана ящик с инструментами, одним ланцетом ловко разрезал
рукав, другим кровь пустил. Тихо потекла
из ранки совсем почти черная кровь.