Неточные совпадения
Казалось,
все страхи, как мечты, улеглись: вперед манил простор и ряд неиспытанных наслаждений. Грудь дышала свободно, навстречу веяло уже югом, манили голубые небеса и воды. Но вдруг за этою перспективой возникало опять грозное привидение и росло по
мере того, как я вдавался в путь. Это привидение была мысль: какая обязанность лежит на грамотном путешественнике перед соотечественниками, перед обществом, которое следит за плавателями?
Все это, кажется, пустяки, а между тем это придает обществу чрезвычайно много по крайней
мере наружного гуманитета.
Португальцы поставили носилки на траву. «Bella vischta, signor!» — сказали они. В самом деле, прекрасный вид! Описывать его смешно. Уж лучше снять фотографию: та, по крайней
мере, передаст
все подробности. Мы были на одном из уступов горы, на половине ее высоты… и того нет: под ногами нашими целое море зелени, внизу город, точно игрушка; там чуть-чуть видно, как ползают люди и животные, а дальше вовсе не игрушка — океан; на рейде опять игрушки — корабли, в том числе и наш.
У англичан сначала не было положительной войны с кафрами, но между тем происходили беспрестанные стычки. Может быть, англичане успели бы в самом начале прекратить их, если б они в переговорах имели дело со
всеми или по крайней
мере со многими главнейшими племенами; но они сделали ошибку, обратясь в сношениях своих к предводителям одного главного племени, Гаики.
До 1846 г. колония была покойна, то есть войны не было; но это опять не значило, чтоб не было грабежей. По
мере того как кафры забывали о войне, они делались
все смелее; опять поднялись жалобы с границ. Губернатор созвал главных мирных вождей на совещание о средствах к прекращению зла. Вожди, обнаружив неудовольствие на эти грабежи, объявили, однако же, что они не в состоянии отвратить беспорядков. Тогда в марте 1846 г. открылась опять война.
Горы обозначались
все яснее, и вскоре выдвинулись из-за кустов и холмов две громады и росли, по
мере нашего приближения,
все выше и выше.
Если им удастся приобрести несколько штук скота кражей, они едят без
меры; дни и ночи проводят в этом; а когда
все съедят, туго подвяжут себе животы и сидят по неделям без пищи».
«Ух, уф, ах, ох!» — раздавалось по
мере того, как каждый из нас вылезал из экипажа. Отель этот был лучше
всех, которые мы видели, как и сам Устер лучше
всех местечек и городов по нашему пути. В гостиной, куда входишь прямо с площадки, было
все чисто, как у порядочно живущего частного человека: прекрасная новая мебель, крашеные полы, круглый стол, на нем два большие бронзовые канделябра и ваза с букетом цветов.
Жители торгуют, или, по крайней
мере, стараются торговать, с мореплавателями овощами, черепахами и тому подобными предметами; а мореплаватели, с своей стороны, стараются приобретать
все даром, как пишут в «Nautical Magazine» и как нам подтвердил и сам Севри, или Севрэ, здешний старожил.
Губернаторы, кажется,
все силы употребляют угодить нам или по крайней
мере показывают вид, что угождают.
Они стали
все четверо в ряд — и мы взаимно раскланялись. С правой стороны, подле полномочных, поместились оба нагасакские губернатора, а по левую еще четыре, приехавшие из Едо, по-видимому, важные лица. Сзади полномочных сели их оруженосцы, держа богатые сабли в руках; налево, у окон, усажены были в ряд чиновники, вероятно тоже из Едо: по крайней
мере мы знакомых лиц между ними не заметили.
На другой день, 5-го января, рано утром, приехали переводчики спросить о числе гостей, и когда сказали, что будет немного, они просили пригласить побольше, по крайней
мере хоть
всех старших офицеров. Они сказали, что настоящий, торжественный прием назначен именно в этот день и что будет большой обед. Как нейти на большой обед? Многие, кто не хотел ехать, поехали.
Кавадзи этот
всем нам понравился, если не больше, так по крайней
мере столько же, сколько и старик Тсутсуй, хотя иначе, в другом смысле.
«Этот спорт, — заметил мне барон Крюднер, которому я
все это говорил, — служит только маской скудоумия или по крайней
мере неспособности употребить себя как-нибудь лучше…» Может быть, это правда; но зато как англичане здоровы от этих упражнений спорта, который входит у них в систему воспитания юношества!
По
мере того как мы шли через ворота, двором и по лестнице, из дома
все сильнее и чаще раздавался стук как будто множества молотков. Мы прошли несколько сеней, заваленных кипами табаку, пустыми ящиками, обрезками табачных листьев и т. п. Потом поднялись вверх и вошли в длинную залу с таким же жиденьким потолком, как везде, поддерживаемым рядом деревянных столбов.
Дорога прекрасная; синий, туманный цвет дальних гор определялся
все более и более, по
мере приближения к ним.
Однако нам объявили, что мы скоро снимаемся с якоря, дня через четыре. «Да как же это? да что ж это так скоро?..» — говорил я, не зная, зачем бы я оставался долее в Луконии. Мы почти
все видели; ехать дальше внутрь — надо употребить по крайней
мере неделю, да и здешнее начальство неохотно пускает туда. А
все жаль было покидать Манилу!
По
мере того как мы двигались, открывались
все новые, меньшие заливы; глубина везде прекрасная.
Мне кажется,
всего бы удобнее завязывать сношения с ними теперь, когда они еще не закоренели в недоверчивости к европейцам и не заперлись от них и когда правительство не приняло сильных
мер против иностранцев и их торговли.
По
мере нашего приближения они
все казались страшнее, отвеснее и неприступнее.
Желательно, чтоб
все проезжие по
мере сил поддерживали эту надежду.
Но во
всех этих неудобствах виновата, как видите, природа, против которой пока трудно еще взять действительные
меры.
Кроме остановок, происходящих от глубоких снегов и малосильных лошадей, бывает, что разольются горные речки, болота наводнятся и проезжему приходится иногда по пояс идти в воде. «Что ж проезжие?» — спросил я якута, который мне это рассказывал. «Сердятся», — говорит. Но это опять
все природные препятствия, против которых принимаются, как я сказал, деятельные
меры.
Неточные совпадения
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в то же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он такое и в какой
мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену.
Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Иной городничий, конечно, радел бы о своих выгодах; но, верите ли, что, даже когда ложишься спать,
все думаешь: «Господи боже ты мой, как бы так устроить, чтобы начальство увидело мою ревность и было довольно?..» Наградит ли оно или нет — конечно, в его воле; по крайней
мере, я буду спокоен в сердце.
Правдин. Подобное бесчеловечие вижу и в здешнем доме. Ласкаюсь, однако, положить скоро границы злобе жены и глупости мужа. Я уведомил уже о
всех здешних варварствах нашего начальника и не сумневаюсь, что унять их возьмутся
меры.
Он с холодною кровью усматривает
все степени опасности, принимает нужные
меры, славу свою предпочитает жизни; но что
всего более — он для пользы и славы отечества не устрашается забыть свою собственную славу.
Обыкновенно противу идиотов принимаются известные
меры, чтоб они, в неразумной стремительности, не
все опрокидывали, что встречается им на пути.