Неточные совпадения
«Отдай якорь!» — раздалось для нас в последний раз, и сердце замерло и от радости, что ступаешь на твердую землю, чтоб уже с нею не расставаться, и от сожаления, что прощаешься с
морем, чтобы
к нему не
возвращаться более.
Тогда же приехал
к нам с Амура бывший генерал-губернатор Восточной Сибири Н. Н. Муравьев и, пробыв у нас дня два на фрегате, уехал в Николаевск, куда должна была идти и шкуна «Восток» для доставления его со свитою в Аян на Охотском
море. На этой шкуне я и отправился с фрегата, и с радостью, что
возвращаюсь домой, и не без грусти, что должен расстаться с этим кругом отличных людей и товарищей.
Капитан и так называемый «дед», хорошо знакомый читателям «Паллады», старший штурманский офицер (ныне генерал), — оба были наверху и о чем-то горячо и заботливо толковали. «Дед» беспрестанно бегал в каюту,
к карте, и
возвращался. Затем оба зорко смотрели на оба берега, на
море, в напрасном ожидании лоцмана. Я все любовался на картину, особенно на целую стаю купеческих судов, которые, как утки, плыли кучей и все жались
к шведскому берегу, а мы шли почти посредине, несколько ближе
к датскому.
Первые дни работ для Гроссевича были благоприятные. Он довольно быстро подвигался вперед. Местами съемка его выражалась, только одной линией — там, где был обрывистый и скалистый берег, но там, где открывалась долина, он углублялся в нее на несколько километров и вновь
возвращался к морю.
Из расспросов выяснилось, что Николаев по прибытии отправился на поиски нас вверх по реке Хади, поднялся по ней километров на сто и, не найдя наших следов,
возвратился к морю. Спустя две недели он возвратился с орочем с реки Тумнина.
Неточные совпадения
Еще во времена Бородавкина летописец упоминает о некотором Ионке Козыре, который, после продолжительных странствий по теплым
морям и кисельным берегам,
возвратился в родной город и привез с собой собственного сочинения книгу под названием:"Письма
к другу о водворении на земле добродетели". Но так как биография этого Ионки составляет драгоценный материал для истории русского либерализма, то читатель, конечно, не посетует, если она будет рассказана здесь с некоторыми подробностями.
17-го утром мы распрощались с рекой Нахтоху и тронулись в обратный путь,
к староверам. Уходя, я еще раз посмотрел на
море с надеждой, не покажется ли где-нибудь лодка Хей-ба-тоу. Но
море было пустынно. Ветер дул с материка, и потому у берега было тихо, но вдали ходили большие волны. Я махнул рукой и подал сигнал
к выступлению. Тоскливо было
возвращаться назад, но больше ничего не оставалось делать. Обратный путь наш прошел без всяких приключений.
28, 29 и 30 августа были посвящены осмотру реки Сяо-Кемы. На эту экскурсию я взял с собой Дерсу, Аринина, Сабитова и одного мула. Маршрут я наметил по реке Сакхоме до истоков и назад,
к морю, по реке Горелой. Стрелки с вьючным мулом должны были идти с нами до тех пор, пока будет тропа. Дальше мы идем сами с котомками, а они той же дорогой
возвращаются обратно.
Оказалось, что он,
возвращаясь с Шантарских островов, зашел на Амагу и здесь узнал от А.И. Мерзлякова, что я ушел в горы и должен выйти
к морю где-нибудь около реки Кулумбе.
Мы шли берегом
моря и разговаривали о том, как могло случиться, что Хей-ба-тоу пропал без вести. Этот вопрос мы поднимали уже сотый раз и всегда приходили
к одному и тому же выводу: надо шить обувь и
возвращаться к староверам на Амагу.