Неточные совпадения
Но мы только что ступили на подошву
горы: дом консула недалеко от берега — прекрасные
виды еще были вверху.
Португальцы поставили носилки на траву. «Bella vischta, signor!» — сказали они. В самом деле, прекрасный
вид! Описывать его смешно. Уж лучше снять фотографию: та, по крайней мере, передаст все подробности. Мы были на одном из уступов
горы, на половине ее высоты… и того нет: под ногами нашими целое море зелени, внизу город, точно игрушка; там чуть-чуть видно, как ползают люди и животные, а дальше вовсе не игрушка — океан; на рейде опять игрушки — корабли, в том числе и наш.
Я вглядывался в рытвины Столовой
горы, промытые протоками и образующие
видом так называемые «ножки стола».
Моросил дождь, когда мы выехали за город и, обогнув Столовую
гору и Чертов пик, поехали по прекрасному шоссе, в
виду залива, между ферм, хижин, болот, песку и кустов.
Часов в пять пустились дальше. Дорога некоторое время шла все по той же болотистой долине. Мы хотя и оставили назади, но не потеряли из
виду Столовую и Чертову
горы. Вправо тянулись пики, идущие от Констанской
горы.
Наши, то есть Посьет и Гошкевич, собрались идти на
гору посмотреть
виды, попытаться, если можно, снять их; доктор тоже ушел, вероятно, искать немцев.
Так и мне уж становилось жаль бросить мой 8-й нумер, Готтентотскую площадь, ботанический сад,
вид Столовой
горы, наших хозяев и, между прочим, еврея-доктора.
Жар несносный; движения никакого, ни в воздухе, ни на море. Море — как зеркало, как ртуть: ни малейшей ряби.
Вид пролива и обоих берегов поразителен под лучами утреннего солнца. Какие мягкие, нежащие глаз цвета небес и воды! Как ослепительно ярко блещет солнце и разнообразно играет лучами в воде! В ином месте пучина кипит золотом, там как будто
горит масса раскаленных угольев: нельзя смотреть; а подальше, кругом до горизонта, распростерлась лазурная гладь. Глаз глубоко проникает в прозрачные воды.
Поглядев на великолепные домы набережной, вы непременно дорисуете мысленно
вид, который примет со временем и
гора.
Вот стоишь при входе на второй рейд, у
горы Паппенберг, и видишь море, но зато видишь только профиль мыса, заграждающего
вид на Нагасаки, видишь и узенькую бухту Кибач, всю.
Только с восточной стороны, на самой бахроме, так сказать, берега, японцы протоптали тропинки да поставили батарею, которую, по обыкновению, и завесили, а вершину усадили редким сосняком, отчего вся
гора, как я писал, имеет
вид головы, на которой волосы встали дыбом.
Утром 4-го января фрегат принял праздничный
вид: вымытая, вытертая песком и камнями, в ущерб моему ночному спокойствию, палуба белела, как полотно; медь ярко
горела на солнце; снасти уложены были красивыми бухтами, из которых в одной поместился общий баловень наш, кот Васька.
Мы вошли на
гору, окинули взглядом все пространство и молчали, теряясь в красоте и разнообразии
видов.
Джукджур отстоит в восьми верстах от станции, где мы ночевали. Вскоре по сторонам пошли
горы, одна другой круче, серее и недоступнее. Это как будто искусственно насыпанные пирамидальные кучи камней. По
виду ни на одну нельзя влезть. Одни сероватые, другие зеленоватые, все вообще неприветливые, гордо поднимающие плечи в небо, не удостоивающие взглянуть вниз, а только сбрасывающие с себя каменья.
Наконец он и наши верховые лошади вбежали на вершину
горы и в одно время скрылись из
виду.
Станция называется Маймакан. От нее двадцать две версты до станции Иктенда. Сейчас едем. На
горах не оттаял вчерашний снег; ветер дует осенний; небо скучное, мрачное; речка потеряла веселый
вид и опечалилась, как печалится вдруг резвое и милое дитя. Пошли опять то
горы, то просеки, острова и долины. До Иктенды проехали в темноте, лежа в каюте, со свечкой, и ничего не видали. От холода коченели ноги.
Неточные совпадения
Предстояло атаковать на пути
гору Свистуху; скомандовали: в атаку! передние ряды отважно бросились вперед, но оловянные солдатики за ними не последовали. И так как на лицах их,"ради поспешения", черты были нанесены лишь в
виде абриса [Абрис (нем.) — контур, очертание.] и притом в большом беспорядке, то издали казалось, что солдатики иронически улыбаются. А от иронии до крамолы — один шаг.
Но тут встретилось новое затруднение: груды мусора убывали в
виду всех, так что скоро нечего было валить в реку. Принялись за последнюю груду, на которую Угрюм-Бурчеев надеялся, как на каменную
гору. Река задумалась, забуровила дно, но через мгновение потекла веселее прежнего.
Полагают, что Боголепов в пьяном
виде курил трубку и заронил искру в сенную труху, но так как он сам при этом случае
сгорел, то догадка эта настоящим образом в известность не приведена.
Но кроме того, как ни тяжелы были для матери страх болезней, самые болезни и
горе в
виду признаков дурных наклонностей в детях, — сами дети выплачивали ей уже теперь мелкими радостями за ее горести.
Наконец мы расстались; я долго следил за нею взором, пока ее шляпка не скрылась за кустарниками и скалами. Сердце мое болезненно сжалось, как после первого расставания. О, как я обрадовался этому чувству! Уж не молодость ли с своими благотворными бурями хочет вернуться ко мне опять, или это только ее прощальный взгляд, последний подарок — на память?.. А смешно подумать, что на
вид я еще мальчик: лицо хотя бледно, но еще свежо; члены гибки и стройны; густые кудри вьются, глаза
горят, кровь кипит…