Неточные совпадения
Всех
парусов до тридцати: на каждое дуновение
ветра приходится по
парусу.
Но денька два-три прошли, перемены не было: тот же
ветер нес судно, надувая
паруса и навевая на нас прохладу. По-русски приличнее было бы назвать пассат вечным
ветром. Он от века дует одинаково, поднимая умеренную зыбь, которая не мешает ни читать, ни писать, ни думать, ни мечтать.
Ветер иногда падал совсем, и обезветренные
паруса тоже падали, хлопая о мачты.
31-го января
паруса зашевелились поживее, повеял
ветер, сначала неопределенный, изменчивый, а в 10 сев‹ерной› широты задул и ожидаемый SO, пассат.
Опять пошли по узлу, по полтора, иногда совсем не шли. Сначала мы не тревожились, ожидая, что не сегодня, так завтра задует поживее; но проходили дни, ночи,
паруса висели, фрегат только качался почти на одном месте, иногда довольно сильно, от крупной зыби, предвещавшей, по-видимому,
ветер. Но это только слабое и отдаленное дуновение где-то, в счастливом месте, пронесшегося
ветра. Появлявшиеся на горизонте тучки, казалось, несли дождь и перемену: дождь точно лил потоками, непрерывный, а
ветра не было.
Волны вытолкнут его назад, а
ветер заревет, закружится около, застонет, засвистит, обрызжет и обольет корабль облаком воды, вырвет
парус и, торжествующий, понесется по необозримому, мрачному пространству, гоня воду, как прах.
Моряки катаются непременно на
парусах, стало быть в
ветер, чего многие не любят, да еще в свежий
ветер, то есть когда шлюпка лежит на боку и когда белоголовые волны скачут выше борта, а иногда и за борт.
Катер вышел из
ветра и стал прямо;
парус начал хлестать о мачту; матросы взялись за весла, а я в это время осматривал Паппенберг.
Лодки эти превосходны в морском отношении: на них одна длинная мачта с длинным
парусом. Борты лодки, при боковом
ветре, идут наравне с линией воды, и нос зарывается в волнах, но лодка держится, как утка; китаец лежит и беззаботно смотрит вокруг. На этих больших лодках рыбаки выходят в море, делая значительные переходы. От Шанхая они ходят в Ниппо, с товарами и пассажирами, а это составляет, кажется, сто сорок морских миль, то есть около двухсот пятидесяти верст.
Мы с любопытством смотрели на все: я искал глазами Китая, и шкипер искал кого-то с нами вместе. «Берег очень близко, не пора ли поворачивать?» — с живостью кто-то сказал из наших. Шкипер схватился за руль, крикнул — мы быстро нагнулись,
паруса перенесли на другую сторону, но шкуна не поворачивала;
ветер ударил сильно — она все стоит: мы были на мели. «Отдай шкоты!» — закричали офицеры нашим матросам. Отдали, и шкуна, располагавшая лечь на бок, выпрямилась, но с мели уже не сходила.
Не люблю я фордевинда, или фордака, как Фаддеев называет этот
ветер: он дует с кормы, следовательно, реи и
паруса ставятся тогда прямо.
Один из них прочитал и сам написал вопрос: «Русские люди, за каким делом пришли вы в наши края, по воле
ветров, на
парусах? и все ли у вас здорово и благополучно?
Нет:
ветер установился, и туман тоже, да такой, что закутал верхние
паруса.
На другой день, около полудня,
ветер стал стихать: начали сниматься с якоря — и только что второй якорь «встал» (со дна) и поставлены были марселя (
паруса), как раздался крик вахтенного: «Дрейфует!» («Тащит!»).
Все это, то есть команда и отдача якорей, уборка
парусов, продолжалось несколько минут, но фрегат успело «подрейфовать», силой
ветра и течения, версты на полторы ближе к рифам. А
ветер опять задул крепче. Отдан был другой якорь (их всех четыре на больших военных судах) — и мы стали в виду каменной гряды. До нас достигал шум перекатывающихся бурунов.
Неточные совпадения
Янко сел в лодку,
ветер дул от берега, они подняли маленький
парус и быстро понеслись.
Не помня, как оставила дом, Ассоль бежала уже к морю, подхваченная неодолимым
ветром события; на первом углу она остановилась почти без сил; ее ноги подкашивались, дыхание срывалось и гасло, сознание держалось на волоске. Вне себя от страха потерять волю, она топнула ногой и оправилась. Временами то крыша, то забор скрывали от нее алые
паруса; тогда, боясь, не исчезли ли они, как простой призрак, она торопилась миновать мучительное препятствие и, снова увидев корабль, останавливалась облегченно вздохнуть.
— Теперь, — сказал Грэй, — когда мои
паруса рдеют,
ветер хорош, а в сердце моем больше счастья, чем у слона при виде небольшой булочки, я попытаюсь настроить вас своими мыслями, как обещал в Лиссе.
Было темно. Пантен, подняв воротник куртки, ходил у компаса, говоря рулевому: «Лево четверть румба; лево. Стой: еще четверть». «Секрет» шел с половиною
парусов при попутном
ветре.
Береговой
ветер, пробуя дуть, лениво теребил
паруса; наконец тепло солнца произвело нужный эффект; воздушный напор усилился, рассеял туман и вылился по реям в легкие алые формы, полные роз.