Другой удовольствовался бы таким ответом и увидел бы, что ему не о чем больше хлопотать. Он понял бы все из этой безмолвной,
мучительной тоски, написанной и на лице ее, проглядывавшей и в движениях. Но Адуеву было не довольно. Он, как палач, пытал свою жертву и сам был одушевлен каким-то диким, отчаянным желанием выпить чашу разом и до конца.
Я не знаю, почему дают какой-то монополь воспоминаниям первой любви над воспоминаниями молодой дружбы. Первая любовь потому так благоуханна, что она забывает различие полов, что она — страстная дружба. С своей стороны, дружба между юношами имеет всю горячность любви и весь ее характер: та же застенчивая боязнь касаться словом своих чувств, то же недоверие к себе, безусловная преданность, та же
мучительная тоска разлуки и то же ревнивое желание исключительности.
Она была бледна; губы — запекшиеся от жару и окровавленные, вероятно, от падения; с лица не сходило выражение страха и какой-то
мучительной тоски, которая, казалось, не покидала ее даже во сне.
Тогда близ нашего селенья, // Как милый цвет уединенья, // Жила Наина. Меж подруг // Она гремела красотою. // Однажды утренней порою // Свои стада на темный луг // Я гнал, волынку надувая; // Передо мной шумел поток. // Одна, красавица младая // На берегу плела венок. // Меня влекла моя судьбина… // Ах, витязь, то была Наина! // Я к ней — и пламень роковой // За дерзкий взор мне был наградой, // И я любовь узнал душой // С ее небесною отрадой, // С ее
мучительной тоской.
Увидев меня, Синкрайт был так испуган, что попятился на толпу. Одно мгновение весь его вид выражал страстную,
мучительную тоску, желание бежать, скрыться — хотя в этой тесноте бежать смогла бы разве лишь кошка.
Неточные совпадения
— Ни у кого ясного, покойного взгляда, — продолжал Обломов, — все заражаются друг от друга какой-нибудь
мучительной заботой,
тоской, болезненно чего-то ищут.
Гретхен в
тоске, сначала речитатив, тихий, но ужасный,
мучительный, а хоры гремят мрачно, строго, безучастно:
Приняв «хлебы», ты бы ответил на всеобщую и вековечную
тоску человеческую как единоличного существа, так и целого человечества вместе — это: «пред кем преклониться?» Нет заботы беспрерывнее и
мучительнее для человека, как, оставшись свободным, сыскать поскорее того, пред кем преклониться.
Прощайте. Мысленно целую вас в лоб… как покойника, потому что вы умерли для меня. Советую это письмо уничтожить. Не потому, чтобы я чего-нибудь боялась, но потому, что с временем оно будет для вас источником
тоски и
мучительных воспоминаний. Еще раз повторяю…»
Ну, что же тут делать! Мы катались по двору, как два пса; а потом, сидя в бурьяне съезда, обезумев от невыразимой
тоски, я кусал губы, чтобы не реветь, не орать. Вот вспоминаешь об этом и, содрогаясь в
мучительном отвращении, удивляешься — как я не сошел с ума, не убил никого?