Неточные совпадения
— Я не сделал людям
зла! — с достоинством произнес Александр, — я исполнил в отношении к ним все… У меня
сердце любящее; я распахнул широкие объятия для людей, а они что сделали?
На Александра довольно сильно подействовал нагоняй дяди. Он тут же, сидя с теткой, погрузился в мучительные думы. Казалось, спокойствие, которое она с таким трудом, так искусно водворила в его
сердце, вдруг оставило его. Напрасно ждала она какой-нибудь
злой выходки, сама называлась на колкость и преусердно подводила под эпиграмму Петра Иваныча: Александр был глух и нем. На него как будто вылили ушат холодной воды.
Это не была ревность от избытка любви: плачущая, стонущая, вопиющая от мучительной боли в
сердце, трепещущая от страха потерять счастье, — но равнодушная, холодная,
злая.
Он искал беседы людей с желчным, озлобленным умом, с ожесточенным
сердцем и отводил душу, слушая
злые насмешки над судьбой; или проводил время с людьми, не равными ему ни по уму, ни по воспитанию, всего чаще со стариком Костяковым, с которым Заезжалов хотел познакомить Петра Иваныча.
Злые сердцем, нищие духом, жестокие, но безрассудные, они сознают только требования своего темперамента, но не могут выяснить ни объекта своих ненавистей, ни способов отмщения.
Из этого одни заключают, что я имею
злое сердце и делаю вред преднамеренно, другие — что я человек решительный, действующий во имя каких-то сознанных мною идей.
Неточные совпадения
Имею повеление объехать здешний округ; а притом, из собственного подвига
сердца моего, не оставляю замечать тех злонравных невежд, которые, имея над людьми своими полную власть, употребляют ее во
зло бесчеловечно.
И смерть, как единственное средство восстановить в его
сердце любовь к ней, наказать его и одержать победу в той борьбе, которую поселившийся в ее
сердце злой дух вел с ним, ясно и живо представилась ей.
А она чувствовала, что рядом с любовью, которая связывала их, установился между ними
злой дух какой-то борьбы, которого она не могла изгнать ни из его, ни, еще менее, из своего
сердца.
Тут непременно вы найдете // Два
сердца, факел и цветки; // Тут, верно, клятвы вы прочтете // В любви до гробовой доски; // Какой-нибудь пиит армейский // Тут подмахнул стишок злодейский. // В такой альбом, мои друзья, // Признаться, рад писать и я, // Уверен будучи душою, // Что всякий мой усердный вздор // Заслужит благосклонный взор // И что потом с улыбкой
злою // Не станут важно разбирать, // Остро иль нет я мог соврать.
Он мог бы чувства обнаружить, // А не щетиниться, как зверь; // Он должен был обезоружить // Младое
сердце. «Но теперь // Уж поздно; время улетело… // К тому ж — он мыслит — в это дело // Вмешался старый дуэлист; // Он
зол, он сплетник, он речист… // Конечно, быть должно презренье // Ценой его забавных слов, // Но шепот, хохотня глупцов…» // И вот общественное мненье! // Пружина чести, наш кумир! // И вот на чем вертится мир!