Неточные совпадения
— А ты думал что? — половина твоего сердца… Я пришел к нему за
делом, а он вон чем
занимается — сидит да думает над дрянью!
— Знаю я эту святую любовь: в твои лета только увидят локон, башмак, подвязку, дотронутся до руки — так по всему телу и побежит святая, возвышенная любовь, а дай-ка волю, так и того… Твоя любовь, к сожалению, впереди; от этого никак не уйдешь, а
дело уйдет от тебя, если не станешь им
заниматься.
Он думает и чувствует по-земному, полагает, что если мы живем на земле, так и не надо улетать с нее на небо, где нас теперь пока не спрашивают, а
заниматься человеческими
делами, к которым мы призваны.
— Ни худо, ни хорошо! — сказал он, окончив. — Впрочем, другие начинали и хуже; попробуй, пиши,
занимайся, если есть охота; может быть, и обнаружится талант; тогда другое
дело.
— Ох, нет! Я предчувствую, что ты еще много кое-чего перебьешь у меня. Но это бы все ничего: любовь любовью; никто не мешает тебе; не нами заведено
заниматься особенно прилежно любовью в твои лета, но, однако ж, не до такой степени, чтобы бросать
дело; любовь любовью, а
дело делом…
— Так! Ну, как хочешь. Помни о
деле, Александр: я скажу редактору, чем ты
занимаешься…
И в этот
день, когда граф уже ушел, Александр старался улучить минуту, чтобы поговорить с Наденькой наедине. Чего он не делал? Взял книгу, которою она, бывало, вызывала его в сад от матери, показал ей и пошел к берегу, думая: вот сейчас прибежит. Ждал, ждал — нейдет. Он воротился в комнату. Она сама читала книгу и не взглянула на него. Он сел подле нее. Она не поднимала глаз, потом спросила бегло, мимоходом,
занимается ли он литературой, не вышло ли чего-нибудь нового? О прошлом ни слова.
— Но это все впереди, — продолжал он, — теперь
займемся твоим
делом, Александр. О чем мы говорили? да! ты, кажется, хотел убить, что ли, свою, эту… как ее?
— Мы очень умны: как нам
заниматься такими мелочами? Мы ворочаем судьбами людей. Смотрят что у человека в кармане да в петлице фрака, а до остального и
дела нет. Хотят, чтоб и все были такие! Нашелся между ними один чувствительный, способный любить и заставить любить себя…
— Хандришь, хандришь! Надо
делом заниматься, — сказал Петр Иваныч, протирая глаза, — тогда и людей бранить не станешь, не за что. Чем не хороши твои знакомые? всё люди порядочные.
Беда не так еще велика…» — «Как не беда! — закричал он, — он, говорит,
делом не
занимается; молодой человек должен трудиться…» — «И это не беда, говорю я, — тебе что за нужда?» — «Как, говорит, что за нужда: он вздумал действовать против меня хитростями…» — «А, вот где беда!» — стал я дразнить.
Она бы тотчас разлюбила человека, если б он не пал к ее ногам, при удобном случае, если б не клялся ей всеми силами души, если б осмелился не сжечь и испепелить ее в своих объятиях, или дерзнул бы, кроме любви,
заняться другим
делом, а не пил бы только чашу жизни по капле в ее слезах и поцелуях.
— Помню, как ты вдруг сразу в министры захотел, а потом в писатели. А как увидал, что к высокому званию ведет длинная и трудная дорога, а для писателя нужен талант, так и назад. Много вашей братьи приезжают сюда с высшими взглядами, а
дела своего под носом не видят. Как понадобится бумагу написать — смотришь, и того… Я не про тебя говорю: ты доказал, что можешь
заниматься, а со временем и быть чем-нибудь. Да скучно, долго ждать. Мы вдруг хотим; не удалось — и нос повесили.
Он удивлялся, как могут люди веселиться, беспрестанно
заниматься чем-нибудь, увлекаться каждый
день новыми интересами.
— Как же не занимать? Ведь я твоя жена! Ты же сам учил меня… а теперь упрекаешь, что я
занимаюсь… Я делаю свое
дело!
— Ты передай мне свои счеты, книги,
дела… я
займусь… — сказала она и потянулась под стол поднять расходную тетрадь.
Но он не без основания думал, что натуральный исход всякой коллизии [Колли́зия — столкновение противоположных сил.] есть все-таки сечение, и это сознание подкрепляло его. В ожидании этого исхода он
занимался делами и писал втихомолку устав «о нестеснении градоначальников законами». Первый и единственный параграф этого устава гласил так: «Ежели чувствуешь, что закон полагает тебе препятствие, то, сняв оный со стола, положи под себя. И тогда все сие, сделавшись невидимым, много тебя в действии облегчит».