Неточные совпадения
— А мы-то на что? что я вам, чужой, что ли? Да куда
еще торопитесь умирать? того гляди, замуж
бы не вышли! вот
бы поплясал на свадьбе! Да полноте плакать-то!
— Вашими
бы устами да мед пить! Да что вы мало взяли пирожка? возьмите
еще!
— В чем тут извиняться? Ты очень хорошо сделал. Матушка твоя бот знает что выдумала. Как
бы ты ко мне приехал, не знавши, можно ли у меня остановиться, или нет? Квартира у меня, как видишь, холостая, для одного: зала, гостиная, столовая, кабинет,
еще рабочий кабинет, гардеробная да туалетная — лишней комнаты нет. Я
бы стеснил тебя, а ты меня… А я нашел для тебя здесь же в доме квартиру…
— Почти так; это лучше сказано: тут есть правда; только все
еще нехорошо. Неужели ты, как сбирался сюда, не задал себе этого вопроса: зачем я еду? Это было
бы не лишнее.
— Лучше
бы ты привез
еще мешок сушеной малины: ту, по крайней мере, в лавочку сбыли, а эти залоги…
— Нет, — отвечал дядя, — он не говорил, да мы лучше положимся на него; сами-то, видишь, затрудняемся в выборе, а он уж знает, куда определить. Ты ему не говори о своем затруднении насчет выбора, да и о проектах тоже ни слова: пожалуй,
еще обидится, что не доверяем ему, да пугнет порядком: он крутенек. Я
бы тебе не советовал говорить и о вещественных знаках здешним красавицам: они не поймут этого, где им понять! это для них слишком высоко: и я насилу вникнул, а они будут гримасничать.
— Поздравляю тебя, давно
бы ты сказал: из тебя можно многое сделать. Давеча насказал мне про политическую экономию, философию, археологию, бог знает про что
еще, а о главном ни слова — скромность некстати. Я тебе тотчас найду и литературное занятие.
— Ну, с цветка, что ли, — сказал Петр Иваныч, — может быть,
еще с желтого, все равно; тут что попадется в глаза, лишь
бы начать разговор; так-то слова с языка нейдут. Ты спросил, нравится ли ей цветок; она отвечала да; почему, дескать? «Так», — сказала она, и замолчали оба, потому что хотели сказать совсем другое, и разговор не вязался. Потом взглянули друг на друга, улыбнулись и покраснели.
— Мудрено! с Адама и Евы одна и та же история у всех, с маленькими вариантами. Узнай характер действующих лиц, узнаешь и варианты. Это удивляет тебя, а
еще писатель! Вот теперь и будешь прыгать и скакать дня три, как помешанный, вешаться всем на шею — только, ради бога, не мне. Я тебе советовал
бы запереться на это время в своей комнате, выпустить там весь этот пар и проделать все проделки с Евсеем, чтобы никто не видал. Потом немного одумаешься, будешь добиваться уж другого, поцелуя например…
— Ох, нет! Я предчувствую, что ты
еще много кое-чего перебьешь у меня. Но это
бы все ничего: любовь любовью; никто не мешает тебе; не нами заведено заниматься особенно прилежно любовью в твои лета, но, однако ж, не до такой степени, чтобы бросать дело; любовь любовью, а дело делом…
— За тех, кого они любят, кто
еще не утратил блеска юношеской красоты, в ком и в голове и в сердце — всюду заметно присутствие жизни, в глазах не угас
еще блеск, на щеках не остыл румянец, не пропала свежесть — признаки здоровья; кто
бы не истощенной рукой повел по пути жизни прекрасную подругу, а принес
бы ей в дар сердце, полное любви к ней, способное понять и разделить ее чувства, когда права природы…
— А! вам это рано кажется? вы
бы еще часа через два приехали! — сказала Наденька и быстрым пируэтом вдруг отвернулась от него и пошла по дорожке к дому. Александр за нею.
— Так тогда было
бы пять, а теперь шесть. Где ж вы провели
еще час? видите, ведь как лжете!
— Что он не навестит нас никогда? Я вот
еще вчера думала: хоть
бы, думаю, раз заехал когда-нибудь, а то нет — видно, занят?
— Вот чем
бы я вызвала вас, если б вы не пришли
еще минуту, — сказала она. — Садитесь, теперь maman уж не придет: она боится сырости. Мне так много, так много надо сказать вам… ах!
— Да неужели ты от любви так похудел? Какой срам! Нет: ты был болен, а теперь начинаешь выздоравливать, да и пора! шутка ли, года полтора тянется глупость.
Еще немного, так, пожалуй, и я
бы поверил неизменной и вечной любви.
На Востоке
бы тебе жить: там
еще приказывают женщинам, кого любить; а не слушают, так их топят.
Если б он
еще был груб, неотесан, бездушен, тяжелоумен, один из тех мужей, которым имя легион, которых так безгрешно, так нужно, так отрадно обманывать, для их и своего счастья, которые, кажется, для того и созданы, чтоб женщина искала вокруг себя и любила диаметрально противоположное им, — тогда другое дело: она, может быть, поступила
бы, как поступает большая часть жен в таком случае.
Она закрыла глаза и пробыла так несколько минут, потом открыла их, оглянулась вокруг, тяжело вздохнула и тотчас приняла обыкновенный, покойный вид. Бедняжка! Никто не знал об этом, никто не видел этого. Ей
бы вменили в преступление эти невидимые, неосязаемые, безыменные страдания, без ран, без крови, прикрытые не лохмотьями, а бархатом. Но она с героическим самоотвержением таила свою грусть, да
еще находила довольно сил, чтоб утешать других.
Лизавете Александровне стало жаль Александра; жаль его пылкого, но ложно направленного сердца. Она увидела, что при другом воспитании и правильном взгляде на жизнь он был
бы счастлив сам и мог
бы осчастливить кого-нибудь
еще; а теперь он жертва собственной слепоты и самых мучительных заблуждений сердца. Он сам делает из жизни пытку. Как указать настоящий путь его сердцу? Где этот спасительный компас? Она чувствовала, что только нежная, дружеская рука могла ухаживать за этим цветком.
— А ты? неужели ты веришь? — спросил Петр Иваныч, подходя к ней, — да нет, ты шутишь! Он
еще ребенок и не знает ни себя, ни других, а тебе было
бы стыдно! Неужели ты могла
бы уважать мужчину, если б он полюбил так?.. Так ли любят?..
— А! договорился! следил! Найми-ка себе такого гувернера! Из чего я хлопотал? Я мог
бы еще прибавить кое-что, но это походило
бы на пошлый упрек…
Как, в свои лета, позволив себе ненавидеть и презирать людей, рассмотрев и обсудив их ничтожность, мелочность, слабости, перебрав всех и каждого из своих знакомых, он забыл разобрать себя! Какая слепота! И дядя дал ему урок, как школьнику, разобрал его по ниточке, да
еще при женщине; что
бы ему самому оглянуться на себя! Как дядя должен выиграть в этот вечер в глазах жены! Это
бы, пожалуй, ничего, оно так и должно быть; но ведь он выиграл на его счет. Дядя имеет над ним неоспоримый верх, всюду и во всем.
— Нет ли
еще чего? Поищи-ка хорошенько, — спросил Петр Иваныч, осматриваясь кругом, — уж за один
бы раз делать умное дело. Вон что там это на шкафе за связка?
Она любила в первый раз — это
бы еще ничего — нельзя же полюбить прямо во второй раз; но беда была в том, что сердце у ней было развито донельзя, обработано романами и приготовлено не то что для первой, но для той романической любви, которая существует в некоторых романах, а не в природе, и которая оттого всегда бывает несчастлива, что невозможна на деле.
— Не может быть: одни интересы сменяются другими. Отчего ж у тебя прошли, а у других не проходят? Рано
бы, кажется: тебе
еще и тридцати лет нет…
А как прекрасно понимал я тогда и жизнь и людей! так понимал
бы их
еще и теперь, ничего не понимая.
Я ждал тогда от жизни так много, и, не рассмотрев ее пристально, ждал
бы там от нее чего-нибудь
еще и до сих пор.
— Эх вы, рыболовы! — говорил между тем Костяков, поправляя свои удочки и поглядывая по временам злобно на Александра, — куда вам рыбу ловить! ловили
бы вы мышей, сидя там у себя, на диване; а то рыбу ловить! Где уж ловить, коли из рук ушла? чуть во рту не была, только что не жареная! Диво
еще, как у вас с тарелки не уходит!
Как не так: сорвись-ка у меня, так я
бы ее в воде достал; а тут щука сама в зубы лезет, а мы спим… а
еще рыболовы называются!
— Напрасно! — сказал Костяков, — чай славнейший, цветочный, поди, рублев пятнадцать. Пожалуйте-ка
еще, сударыня, да хорошо
бы ромку!
Счастье ваше, что Лиза
еще может прямо глядеть мне в глаза; я целый день наблюдал за нею… иначе вы не этой дорогой вышли
бы отсюда…
Неизвестно, что
бы он сделал, как вдруг мост заколебался у него под ногами; он оглянулся: боже мой! он на краю пропасти: перед ним зияет могила: половина моста отделилась и отплывает прочь… проходят барки;
еще минута — и прощай!
— Женюсь! вот
еще! Неужели вы думаете, что я вверю свое счастье женщине, если б даже и полюбил ее, чего тоже быть не может? или неужели вы думаете, что я взялся
бы сделать женщину счастливой? Нет, я знаю, что мы обманем друг друга и оба обманемся. Дядюшка Петр Иваныч и опыт научили меня…
Оба замолчали. Александр поглядывал на шляпу; тетка придумывала, чем
бы еще остановить его.
— То есть я старался представить тебе жизнь, как она есть, чтоб ты не забирал себе в голову, чего нет. Я помню, каким ты молодцом приехал из деревни: надо ж было предостеречь тебя, что здесь таким быть нельзя. Я предостерег тебя, может быть, от многих ошибок и глупостей: если б не я, ты
бы их
еще не столько наделал!
— И дружбу хорошо ты понимал, — сказал он, — тебе хотелось от друга такой же комедии, какую разыграли, говорят, в древности вон эти два дурака… как их? что один
еще остался в залоге, пока друг его съездил повидаться… Что, если б все-то так делали, ведь просто весь мир был
бы дом сумасшедших!
— Нет, — отвечал Антон Иваныч, — это жеребенок тут близко пасется с колокольчиком на шее: я видел дорогой.
Еще я пугнул его, а то в рожь
бы забрел. Что вы не велите стреножить?
— Ты знаешь, Лиза, — сказал он, — какую роль я играю в службе: я считаюсь самым дельным чиновником в министерстве. Нынешний год буду представлен в тайные советники и, конечно, получу. Не думай, чтоб карьера моя кончилась этим: я могу
еще идти вперед… и пошел
бы…
Долго сидели они, не зная, что сказать друг другу. Неизвестно, кто первый прервал
бы молчание, если б они оставались
еще вдвоем. Но вот в соседней комнате послышались торопливые шаги. Явился Александр.
Неточные совпадения
Городничий (с неудовольствием).А, не до слов теперь! Знаете ли, что тот самый чиновник, которому вы жаловались, теперь женится на моей дочери? Что? а? что теперь скажете? Теперь я вас… у!.. обманываете народ… Сделаешь подряд с казною, на сто тысяч надуешь ее, поставивши гнилого сукна, да потом пожертвуешь двадцать аршин, да и давай тебе
еще награду за это? Да если б знали, так
бы тебе… И брюхо сует вперед: он купец; его не тронь. «Мы, говорит, и дворянам не уступим». Да дворянин… ах ты, рожа!
Городничий. Это
бы еще ничего, — инкогнито проклятое! Вдруг заглянет: «А, вы здесь, голубчик! А кто, скажет, здесь судья?» — «Ляпкин-Тяпкин». — «А подать сюда Ляпкина-Тяпкина! А кто попечитель богоугодных заведений?» — «Земляника». — «А подать сюда Землянику!» Вот что худо!
Городничий (в сторону).Славно завязал узелок! Врет, врет — и нигде не оборвется! А ведь какой невзрачный, низенький, кажется, ногтем
бы придавил его. Ну, да постой, ты у меня проговоришься. Я тебя уж заставлю побольше рассказать! (Вслух.)Справедливо изволили заметить. Что можно сделать в глуши? Ведь вот хоть
бы здесь: ночь не спишь, стараешься для отечества, не жалеешь ничего, а награда неизвестно
еще когда будет. (Окидывает глазами комнату.)Кажется, эта комната несколько сыра?
А при всем том страх хотелось
бы с ним
еще раз сразиться.
Я, кажется, всхрапнул порядком. Откуда они набрали таких тюфяков и перин? даже вспотел. Кажется, они вчера мне подсунули чего-то за завтраком: в голове до сих пор стучит. Здесь, как я вижу, можно с приятностию проводить время. Я люблю радушие, и мне, признаюсь, больше нравится, если мне угождают от чистого сердца, а не то чтобы из интереса. А дочка городничего очень недурна, да и матушка такая, что
еще можно
бы… Нет, я не знаю, а мне, право, нравится такая жизнь.