Неточные совпадения
Один только старый дом стоял в глубине двора, как бельмо в глазу, мрачный,
почти всегда в тени, серый, полинявший,
местами с забитыми окнами, с поросшим травой крыльцом, с тяжелыми дверьми, замкнутыми тяжелыми же задвижками, но прочно
и массивно выстроенный. Зато на маленький домик с утра до вечера жарко лились лучи солнца, деревья отступили от него, чтоб дать ему простора
и воздуха. Только цветник, как гирлянда, обвивал его со стороны сада,
и махровые розы, далии
и другие цветы так
и просились в окна.
Все люди на дворе, опешив за работой, с разинутыми ртами глядели на Райского. Он сам
почти испугался
и смотрел на пустое
место: перед ним на земле были только одни рассыпанные зерна.
Леонтий был классик
и безусловно
чтил все, что истекало из классических образцов или что подходило под них. Уважал Корнеля, даже чувствовал слабость к Расину, хотя
и говорил с усмешкой, что они заняли только тоги
и туники, как в маскараде, для своих маркизов: но все же в них звучали древние имена дорогих ему героев
и мест.
Он не сидел, не стоял на
месте, то совался к бабушке, то бежал к Марфеньке
и силился переговорить обеих.
Почти в одну
и ту же минуту лицо его принимало серьезное выражение,
и вдруг разливался по нем смех
и показывались крупные белые зубы, на которых, от торопливости его говора или от смеха, иногда вскакивал
и пропадал пузырь.
Тут был
и Викентьев. Ему не сиделось на
месте, он вскакивал, подбегал к Марфеньке, просил дать
и ему
почитать вслух, а когда ему давали, то он вставлял в роман от себя целые тирады или читал разными голосами. Когда говорила угнетенная героиня, он читал тоненьким, жалобным голосом, а за героя читал своим голосом, обращаясь к Марфеньке, отчего та поминутно краснела
и делала ему сердитое лицо.
«Этот умок помогает с успехом пробавляться в обиходной жизни, делать мелкие делишки, прятать грешки
и т. д. Но когда женщинам возвратят их права — эта тонкость, полезная в мелочах
и почти всегда вредная в крупных, важных делах, уступит
место прямой человеческой силе — уму».
Он
почти снес ее с крутизны
и поставил на отлогом
месте, на дорожке. У него дрожали руки, он был бледен.
Все обращение его с нею приняло характер глубокого, нежного почтения
и сдержанной покорности. Возражения на ее слова, прежняя комическая война с ней — уступили
место изысканному уважению к каждому ее слову, желанию
и намерению. Даже в движениях его появилась сдержанность,
почти до робости.
Райский поверял наблюдением над ним все, что слышал от Веры —
и все оправдывалось, подтверждалось —
и анализ Райского, так услужливо разоблачавший ему всякие загадочные или прикрытые лоском
и краской стороны, должен был уступить
место естественному влечению к этой простой, открытой личности, где не было
почти никакого «лоска»
и никакой «краски».
Неточные совпадения
С ними происходило что-то совсем необыкновенное. Постепенно, в глазах у всех солдатики начали наливаться кровью. Глаза их, доселе неподвижные, вдруг стали вращаться
и выражать гнев; усы, нарисованные вкривь
и вкось, встали на свои
места и начали шевелиться; губы, представлявшие тонкую розовую черту, которая от бывших дождей
почти уже смылась, оттопырились
и изъявляли намерение нечто произнести. Появились ноздри, о которых прежде
и в помине не было,
и начали раздуваться
и свидетельствовать о нетерпении.
Что касается до внутреннего содержания «Летописца», то оно по преимуществу фантастическое
и по
местам даже
почти невероятное в наше просвещенное время.
[Издатель
почел за лучшее закончить на этом
месте настоящий рассказ, хотя «Летописец»
и дополняет его различными разъяснениями.
Положили: убиенных похоронив, заложить на
месте битвы монумент, а самый день, в который она происходила,
почтить наименованием «слепорода»
и в воспоминание об нем учредить ежегодное празднество с свистопляскою.
Дамы раскрыли зонтики
и вышли на боковую дорожку. Пройдя несколько поворотов
и выйдя из калитки, Дарья Александровна увидала пред собой на высоком
месте большое, красное, затейливой формы, уже
почти оконченное строение. Еще не окрашенная железная крыша ослепительно блестела на ярком солнце. Подле оконченного строения выкладывалось другое, окруженное лесами,
и рабочие в фартуках на подмостках клали кирпичи
и заливали из шаек кладку
и равняли правилами.