Неточные совпадения
В присутственном месте понадобится что-нибудь — Тит Никоныч все сделает, исправит, иногда даже утаит лишнюю издержку, разве нечаянно откроется, через других, и она пожурит
его, а
он сконфузится, попросит
прощения, расшаркается и поцелует
у нее ручку.
Ему живо представлялась картина, как ревнивый муж, трясясь от волнения, пробирался между кустов, как бросился к своему сопернику, ударил
его ножом; как, может быть, жена билась
у ног
его, умоляя о
прощении. Но
он, с пеной
у рта, наносил ей рану за раной и потом, над обоими трупами, перерезал горло и себе.
— Надо!
Он велит смириться, — говорила старуха, указывая на небо, — просить
у внучки
прощения. Прости меня, Вера, прежде ты. Тогда и я могу простить тебя… Напрасно я хотела обойти тайну, умереть с ней… Я погубила тебя своим грехом…
«Боже мой! Да ведь я виновата: я попрошу
у него прощения… А в чем? — спросила потом. — Что я скажу ему: мсьё Обломов, я виновата, я завлекала… Какой стыд! Это неправда! — сказала она, вспыхнув и топнув ногой. — Кто смеет это подумать?.. Разве я знала, что выйдет? А если б этого не было, если б не вырвалось у него… что тогда?.. — спросила она. — Не знаю…» — думала.
И стал он вдруг, глядя на них и любуясь, просить и
у них прощения: «Птички Божии, птички радостные, простите и вы меня, потому что и пред вами я согрешил».
Неточные совпадения
Левин, которого давно занимала мысль о том, чтобы помирить братьев хотя перед смертью, писал брату Сергею Ивановичу и, получив от
него ответ, прочел это письмо больному. Сергей Иванович писал, что не может сам приехать, но в трогательных выражениях просил
прощения у брата.
Он у постели больной жены в первый раз в жизни отдался тому чувству умиленного сострадания, которое в
нем вызывали страдания других людей и которого
он прежде стыдился, как вредной слабости; и жалость к ней, и раскаяние в том, что
он желал ее смерти, и, главное, самая радость
прощения сделали то, что
он вдруг почувствовал не только утоление своих страданий, но и душевное спокойствие, которого
он никогда прежде не испытывал.
Я хочу подставить другую щеку, я хочу отдать рубаху, когда
у меня берут кафтан, и молю Бога только о том, чтоб
он не отнял
у меня счастье
прощения!
Она чувствовала себя столь преступною и виноватою, что ей оставалось только унижаться и просить
прощения; а в жизни теперь, кроме
его,
у ней никого не было, так что она и к
нему обращала свою мольбу о
прощении.
Долго, долго молчал Казбич; наконец вместо ответа
он затянул старинную песню вполголоса: [Я прошу
прощения у читателей в том, что переложил в стихи песню Казбича, переданную мне, разумеется, прозой; но привычка — вторая натура. (Прим. М. Ю. Лермонтова.)]