Неточные совпадения
— Я скоро опомнилась и стала отвечать на поздравления, на приветствия, хотела подойти
к maman, но взглянула на нее, и… мне страшно стало: подошла
к теткам, но обе они сказали что-то вскользь и отошли. Ельнин из угла следил за мной такими глазами, что я
ушла в
другую комнату. Maman, не простясь,
ушла после гостей
к себе. Надежда Васильевна, прощаясь, покачала головой, а у Анны Васильевны на глазах были слезы…
Зачем не приковал он себя тут, зачем
уходил, когда привык
к ее красоте, когда оттиск этой когда-то милой, нежной головки стал бледнеть в его фантазии? Зачем, когда туда стали тесниться
другие образы, он не перетерпел, не воздержался, не остался верен ему?
Он, с жадностью, одной дрожащей рукой, осторожно и плотно прижал ее
к нижней губе, а
другую руку держал в виде подноса под рюмкой, чтоб не пролить ни капли, и залпом опрокинул рюмку в рот, потом отер губы и потянулся
к ручке Марфеньки, но она
ушла и села в свой угол.
Все встали, окружили ее, и разговор принял
другое направление. Райскому надоела вся эта сцена и эти люди, он собирался уже
уйти, но с приходом Веры у него заговорила такая сильная «дружба», что он остался, как пригвожденный
к стулу.
Он
ушел, а Татьяна Марковна все еще стояла в своей позе, с глазами, сверкающими гневом, передергивая на себе, от волнения, шаль. Райский очнулся от изумления и робко подошел
к ней, как будто не узнавая ее, видя в ней не бабушку, а
другую, незнакомую ему до тех пор женщину.
На
другой день опять она
ушла с утра и вернулась вечером. Райский просто не знал, что делать от тоски и неизвестности. Он караулил ее в саду, в поле, ходил по деревне, спрашивал даже у мужиков, не видали ли ее, заглядывал
к ним в избы, забыв об уговоре не следить за ней.
Райский пришел домой злой, не ужинал, не пошутил с Марфенькой, не подразнил бабушку и
ушел к себе. И на
другой день он сошел такой же мрачный и недовольный.
Райский махнул рукой,
ушел к себе в комнату и стал дочитывать письмо Аянова и
другие, полученные им письма из Петербурга, вместе с журналами и газетами.
Бывают и ссоры, и драки, и дело доходит до синяков, но всё же поселенец учит свою сожительницу с опаской, так как сила на ее стороне: он знает, что она у него незаконная и во всякое время может бросить его и
уйти к другому.
Он поставил чемодан около нее на лавку, быстро вынул папиросу, закурил ее и, приподняв шапку, молча
ушел к другой двери. Мать погладила рукой холодную кожу чемодана, облокотилась на него и, довольная, начала рассматривать публику. Через минуту она встала и пошла на другую скамью, ближе к выходу на перрон. Чемодан она легко держала в руке, он был невелик, и шла, подняв голову, рассматривая лица, мелькавшие перед нею.
— Э, батенька, в том весь и секрет, чтобы занять два участка рядом, потому что у меня в участке жила, ну, а как она
уйдет к другому? Вот это-то и дорого… Все из-за этого хлопочут. По закону, каждая партия имеет право занять только один участок — пять верст в длину и сто саженей в ширину, то есть по течению какой-нибудь речки.
Софья Михайловна. Так за что же он предпочел ее мне? Может быть, она больше и сильней его любит, чем я. В таком случае я предостерегу ее, несчастную! Я скажу ей, что этому человеку ни души, ни сердца женского не надо. Я тоже любила его глубоко! Я жизнью готова была для него пожертвовать; но он ничего этого не оценил и
ушел к другой женщине! Что же это такое? Прихоть! Разврат! Пусть эта госпожа знает, какой он негодяй и чувственник!
Неточные совпадения
Городничий (делая Бобчинскому укорительный знак, Хлестакову).Это-с ничего. Прошу покорнейше, пожалуйте! А слуге вашему я скажу, чтобы перенес чемодан. (Осипу.)Любезнейший, ты перенеси все ко мне,
к городничему, — тебе всякий покажет. Прошу покорнейше! (Пропускает вперед Хлестакова и следует за ним, но, оборотившись, говорит с укоризной Бобчинскому.)Уж и вы! не нашли
другого места упасть! И растянулся, как черт знает что такое. (
Уходит; за ним Бобчинский.)
«Я, — думала она, — не привлекала
к себе Стиву; он
ушел от меня
к другим, и та первая, для которой он изменил мне, не удержала его тем, что она была всегда красива и весела.
Уходя к своему полку, Тарас думал и не мог придумать, куда девался Андрий: полонили ли его вместе с
другими и связали сонного? Только нет, не таков Андрий, чтобы отдался живым в плен. Между убитыми козаками тоже не было его видно. Задумался крепко Тарас и шел перед полком, не слыша, что его давно называл кто-то по имени.
— Все очень просто,
друг мой: мы — интересны
друг другу и поэтому нужны. В нашем возрасте интерес
к человеку следует ценить. Ой, да —
уходи же!
«Последние годы жизни Анфимьевны Варвара относилась
к ней очень плохо, но Анфимьевна все-таки не
ушла на
другое место», — напомнил он себе и подумал, что Таисья могла бы научиться печатать на машинке Ремингтона.