Неточные совпадения
— Да как же это, — говорила она, — счеты рвал, на
письма не отвечал, имение бросил, а тут вспомнил, что я люблю иногда рано утром одна напиться кофе: кофейник привез, не забыл, что чай люблю, и чаю привез, да еще платье! Баловник, мот! Ах, Борюшка, Борюшка, ну, не
странный ли ты человек!
Алеша отлучился из кельи лишь потому, что был таинственно вызван, чрез одного монаха, прибывшим из города Ракитиным со
странным письмом к Алеше от госпожи Хохлаковой.
Для этой цели она напросилась у мужа, чтобы он взял ее с собою, когда поедет на ревизию, — заехала будто случайно в деревню, где рос ребенок, — взглянула там на девочку; потом, возвратясь в губернский город, написала какое-то
странное письмо к Есперу Иванычу, потом — еще страннее, наконец, просила его приехать к ней.
Дядюшка, в начале моего приезда сюда, принудил меня написать к нему
странное письмо, в котором заключались его любимые правила и образ мыслей; но я то изорвал и послал другое, стало быть, меняться моему приятелю было не от чего.
Неточные совпадения
— Да, — сказал он. —
Письмо было такое
странное. То Ани больна, то ты сама хотела приехать.
Он оставляет раут тесный, // Домой задумчив едет он; // Мечтой то грустной, то прелестной // Его встревожен поздний сон. // Проснулся он; ему приносят //
Письмо: князь N покорно просит // Его на вечер. «Боже! к ней!.. // О, буду, буду!» и скорей // Марает он ответ учтивый. // Что с ним? в каком он
странном сне! // Что шевельнулось в глубине // Души холодной и ленивой? // Досада? суетность? иль вновь // Забота юности — любовь?
Он развернул, наконец,
письмо, все еще сохраняя вид какого-то
странного удивления; потом медленно и внимательно начал читать и прочел два раза. Пульхерия Александровна была в особенном беспокойстве; да и все ждали чего-то особенного.
— Знаю многое, но всего не знаю. Конечно, от вас скрывать нечего… — обмерила она меня
странным взглядом, улыбаясь и как бы соображая. — Вчера утром он сделал Катерине Николаевне, в ответ на
письмо ее, формальное предложение выйти за него замуж.
По нынешним понятиям об этикете
письмо сие было бы весьма неприличным, но оно рассердило Кирила Петровича не
странным слогом и расположением, но только своею сущностью. «Как, — загремел Троекуров, вскочив с постели босой, — высылать к ему моих людей с повинной, он волен их миловать, наказывать! — да что он в самом деле задумал; да знает ли он, с кем связывается? Вот я ж его… Наплачется он у меня, узнает, каково идти на Троекурова!»