Умер у бабы сын, мать отстала от работы, сидела в углу как убитая, Марфенька каждый день ходила к ней и
сидела часа по два, глядя на нее, и приходила домой с распухшими от слез глазами.
Неточные совпадения
Потом помнит он, как она водила его на Волгу, как по целым
часам сидела, глядя вдаль, или указывала ему на гору, освещенную солнцем, на кучу темной зелени, на плывущие суда.
Он робко пришел туда и осмотрелся кругом. Все
сидят молча и рисуют с бюстов. Он начал тоже рисовать, но через два
часа ушел и стал рисовать с бюста дома.
Другой
сидит по целым
часам у ворот, в картузе, и в мирном бездействии смотрит на канаву с крапивой и на забор на противоположной стороне. Давно уж мнет носовой платок в руках — и все не решается высморкаться: лень.
Он уже не по-прежнему, с стесненным сердцем, а вяло прошел сумрачную залу с колоннадой, гостиные с статуями, бронзовыми
часами, шкафиками рококо и, ни на что не глядя, добрался до верхних комнат; припомнил, где была детская и его спальня, где стояла его кровать, где
сиживала его мать.
Так она однажды из куска кисеи
часа в полтора сделала два чепца, один бабушке, другой — Крицкой, с тончайшим вкусом, работая над ними со страстью, с адским проворством и одушевлением, потом через пять минут забыла об этом и
сидела опять праздно.
Между тем они трое почти были неразлучны, то есть Райский, бабушка и Марфенька. После чаю он с
час сидел у Татьяны Марковны в кабинете, после обеда так же, а в дурную погоду — и по вечерам.
— Это я вам принес живого сазана, Татьяна Марковна: сейчас выудил сам. Ехал к вам, а там на речке, в осоке, вижу,
сидит в лодке Иван Матвеич. Я попросился к нему, он подъехал, взял меня, я и четверти
часа не
сидел — вот какого выудил! А это вам, Марфа Васильевна, дорогой, вон тут во ржи нарвал васильков…
А через четверть
часа уже оба смирно
сидели, как ни в чем не бывало, около бабушки и весело смотрели кругом и друг на друга: он, отирая пот с лица, она, обмахивая себе платком лоб и щеки.
Опенкин
часа два
сидел у Якова в прихожей. Яков тупо и углубленно слушал эпизоды из священной истории; даже достал в людской и принес бутылку пива, чтобы заохотить собеседника к рассказу. Наконец Опенкин, кончив пиво, стал поминутно терять нить истории и перепутал до того, что Самсон у него проглотил кита и носил его три дня во чреве.
Вера с семи
часов вечера
сидела в бездействии, сначала в сумерках, потом при слабом огне одной свечи; облокотясь на стол и положив на руку голову, другой рукой она задумчиво перебирала листы лежавшей перед ней книги, в которую не смотрела.
Райский
сидел целый
час как убитый над обрывом, на траве, положив подбородок на колени и закрыв голову руками. Все стонало в нем. Он страшной мукой платил за свой великодушный порыв, страдая, сначала за Веру, потом за себя, кляня себя за великодушие.
Она, накинув на себя меховую кацавейку и накрыв голову косынкой, молча сделала ему знак идти за собой и повела его в сад. Там,
сидя на скамье Веры, она два
часа говорила с ним и потом воротилась, глядя себе под ноги, домой, а он, не зашедши к ней, точно убитый, отправился к себе, велел камердинеру уложиться, послал за почтовыми лошадьми и уехал в свою деревню, куда несколько лет не заглядывал.
Неточные совпадения
Дело в том, что она продолжала
сидеть в клетке на площади, и глуповцам в сладость было, в
часы досуга, приходить дразнить ее, так как она остервенялась при этом неслыханно, в особенности же когда к ее телу прикасались концами раскаленных железных прутьев.
В десятом
часу старый князь, Сергей Иванович и Степан Аркадьич
сидели у Левина и, поговорив о родильнице, разговаривали и о посторонних предметах.
Сообразив наконец то, что его обязанность состоит в том, чтобы поднимать Сережу в определенный
час и что поэтому ему нечего разбирать, кто там
сидит, мать или другой кто, а нужно исполнять свою обязанность, он оделся, подошел к двери и отворил ее.
Можно просидеть несколько
часов, поджав ноги в одном и том же положении, если знаешь, что ничто не помешает переменить положение; но если человек знает, что он должен
сидеть так с поджатыми ногами, то сделаются судороги, ноги будут дергаться и тискаться в то место, куда бы он хотел вытянуть их.
С рукой мертвеца в своей руке он
сидел полчаса,
час, еще
час. Он теперь уже вовсе не думал о смерти. Он думал о том, что делает Кити, кто живет в соседнем нумере, свой ли дом у доктора. Ему захотелось есть и спать. Он осторожно выпростал руку и ощупал ноги. Ноги были холодны, но больной дышал. Левин опять на цыпочках хотел выйти, но больной опять зашевелился и сказал: