Нет, это не его женщина! За женщину страшно, за человечество страшно, — что женщина может быть честной только случайно, когда любит, перед тем только, кого любит, и только в ту минуту, когда любит, или тогда, наконец, когда природа отказала ей в красоте, следовательно — когда нет никаких страстей, никаких соблазнов и борьбы, и нет никому дела до ее
правды и лжи!
Неточные совпадения
Она чувствовала условную
ложь этой формы
и отделалась от нее, добиваясь
правды. В ней много именно того, чего он напрасно искал в Наташе, в Беловодовой: спирта, задатков самобытности, своеобразия ума, характера — всех тех сил, из которых должна сложиться самостоятельная, настоящая женщина
и дать направление своей
и чужой жизни, многим жизням, осветить
и согреть целый круг, куда поставит ее судьба.
Вера умна, но он опытнее ее
и знает жизнь. Он может остеречь ее от грубых ошибок, научить распознавать
ложь и истину, он будет работать, как мыслитель
и как художник; этой жажде свободы даст пищу: идеи добра,
правды,
и как художник вызовет в ней внутреннюю красоту на свет! Он угадал бы ее судьбу, ее урок жизни
и…
и… вместе бы исполнил его!
— Говори, ради Бога, не оставляй меня на этом обрыве:
правду, одну
правду —
и я выкарабкаюсь, малейшая
ложь —
и я упаду!
— Вот
и весь ваш ответ, Марк! — сказала она кротко, — все прочь, все
ложь, — а что
правда — вы сами не знаете… Оттого я
и недоверчива…
Ей прежде всего бросилась в глаза — зыбкость, односторонность, пробелы, местами будто умышленная
ложь пропаганды, на которую тратились живые силы, дарования, бойкий ум
и ненасытная жажда самолюбия
и самонадеянности, в ущерб простым
и очевидным, готовым уже
правдам жизни, только потому, как казалось ей, что они были готовые.
Она страдала за эти уродливости
и от этих уродливостей, мешавших жить, чувствовала нередко цепи
и готова бы была, ради
правды, подать руку пылкому товарищу, другу, пожалуй мужу, наконец… чем бы он ни был для нее, —
и идти на борьбу против старых врагов, стирать
ложь, мести сор, освещать темные углы, смело, не слушая старых, разбитых голосов, не только Тычковых, но
и самой бабушки, там, где последняя безусловно опирается на старое, вопреки своему разуму, — вывести, если можно,
и ее на другую дорогу.
Все слышали, что Вера Васильевна больна,
и пришли наведаться. Татьяна Марковна объявила, что Вера накануне прозябла
и на два дня осталась в комнате, а сама внутренне страдала от этой
лжи, не зная, какая
правда кроется под этой подложной болезнью,
и даже не смела пригласить доктора, который тотчас узнал бы, что болезни нет, а есть моральное расстройство, которому должна быть причина.
Дело в том, что история дает приют в недрах своих не только прогрессивному нарастанию правды и света, но и необычайной живучести лжи и тьмы.
Правда и ложь живут одновременно и рядом, но при этом первая является нарождающеюся и слабо защищенною, тогда как вторая представляет собой крепкое место, снабженное всеми средствами самозащиты. Легко понять, какого рода результаты могут произойти из подобного взаимного отношения сторон.
Картины с композицией, более обширною, при которой уже невозможна такая отделка подробностей, к какой мы привыкли, многим стали казаться оскорблением искусства, а между тем развивающаяся общественная жизнь новейшей поры, со всею ее
правдой и ложью, мимо воли романиста, начала ставить его в необходимость отказаться от выделки чешуек селедки и отражения окна в глазу человека.
Неточные совпадения
Прочь! // Поди ты к женщинам, лги им
и их морочь; // Я
правду об тебе порасскажу такую, // Что хуже всякой
лжи. Вот, брат,
Каждый может испробовать сделать в своем нынешнем положении мой опыт,
и я уверен, что он найдет в словах моих не
ложь, а истинную
правду.
— Да — разве я о политике! — звонко
и горестно вскрикнул Диомидов. — Это не политика, а —
ложь! То есть — поймите! —
правда это,
правда!
Дронов не возразил ему. Клим понимал, что Дронов выдумывает, но он так убедительно спокойно рассказывал о своих видениях, что Клим чувствовал желание принять
ложь как
правду. В конце концов Клим не мог понять, как именно относится он к этому мальчику, который все сильнее
и привлекал
и отталкивал его.
— Грешен, — сказал Туробоев, наклонив голову. — Видите ли, Самгин, далеко не всегда удобно
и почти всегда бесполезно платить людям честной медью. Да
и — так ли уж честна эта медь
правды? Существует старинный обычай: перед тем, как отлить колокол, призывающий нас в дом божий, распространяют какую-нибудь выдумку,
ложь, от этого медь будто бы становится звучней.