Неточные совпадения
На всякую другую
жизнь у него не было никакого взгляда, никаких
понятий, кроме тех, какие дают свои и иностранные газеты. Петербургские страсти, петербургский взгляд, петербургский годовой обиход пороков и добродетелей, мыслей, дел, политики и даже, пожалуй, поэзии — вот где вращалась
жизнь его, и он не порывался из этого круга, находя в нем полное до роскоши удовлетворение своей натуре.
Я — не тетушка, не папа, не предок ваш, не муж: никто из них не знал
жизни: все они на ходулях, все замкнулись в кружок старых, скудных
понятий, условного воспитания, так называемого тона, и нищенски пробавляются ими.
— Книги! Разве это
жизнь? Старые книги сделали свое дело; люди рвутся вперед, ищут улучшить себя, очистить
понятия, прогнать туман, условиться поопределительнее в общественных вопросах, в правах, в нравах: наконец привести в порядок и общественное хозяйство… А он глядит в книгу, а не в
жизнь!
Он удивлялся, как могло все это уживаться в ней и как бабушка, не замечая вечного разлада старых и новых
понятий, ладила с
жизнью и переваривала все это вместе и была так бодра, свежа, не знала скуки, любила
жизнь, веровала, не охлаждаясь ни к чему, и всякий день был для нее как будто новым, свежим цветком, от которого назавтра она ожидала плодов.
Ему любо было пока возиться и с бабушкой: отдавать свою волю в ее опеку и с улыбкой смотреть и слушать, как она учила его уму-разуму, порядку, остерегала от пороков и соблазнов, старалась свести его с его «цыганских»
понятий о
жизни на свою крепкую, житейскую мудрость.
Но, открыв на минуту заветную дверь, она вдруг своенравно захлопнула ее и неожиданно исчезла, увезя с собой ключи от всех тайн: и от своего характера, и от своей любви, и от всей сферы своих
понятий, чувств, от всей
жизни, которою живет, — всё увезла! Перед ним опять одна замкнутая дверь!
— Да, это правда, бабушка, — чистосердечно сказал Райский, — в этом вы правы. Вас связывает с ними не страх, не цепи, не молот авторитета, а нежность голубиного гнезда… Они обожают вас — так… Но ведь все дело в воспитании: зачем наматывать им старые
понятия, воспитывать по-птичьи? Дайте им самим извлечь немного соку из
жизни… Птицу запрут в клетку, и когда она отвыкнет от воли, после отворяй двери настежь — не летит вон! Я это и нашей кузине Беловодовой говорил: там одна неволя, здесь другая…
— Не мы виноваты в этом, а природа! И хорошо сделала. Иначе если останавливаться над всеми явлениями
жизни подолгу — значит надевать путы на ноги… значит жить «
понятиями»… Природу не переделаешь!
— Послушайте, Вера, оставим спор. Вашими устами говорит та же бабушка, только, конечно, иначе, другим языком. Все это годилось прежде, а теперь потекла другая
жизнь, где не авторитеты, не заученные
понятия, а правда пробивается наружу…
Между тем она, по страстной, нервной натуре своей, увлеклась его личностью, влюбилась в него самого, в его смелость, в самое это стремление к новому, лучшему — но не влюбилась в его учение, в его новые правды и новую
жизнь, и осталась верна старым, прочным
понятиям о
жизни, о счастье. Он звал к новому делу, к новому труду, но нового дела и труда, кроме раздачи запрещенных книг, она не видела.
Вера и бабушка стали в какое-то новое положение одна к другой. Бабушка не казнила Веру никаким притворным снисхождением, хотя, очевидно, не принимала так легко решительный опыт в
жизни женщины, как Райский, и еще менее обнаруживала то безусловное презрение, каким клеймит эту «ошибку», «несчастье» или, пожалуй, «падение» старый, въевшийся в людские
понятия ригоризм, не разбирающий даже строго причин «падения».
— Я смотрю с настоящей — и тебе тоже советую: в дураках не будешь. С твоими
понятиями жизнь хороша там, в провинции, где ее не ведают, — там и не люди живут, а ангелы: вот Заезжалов — святой человек, тетушка твоя — возвышенная, чувствительная душа, Софья, я думаю, такая же дура, как и тетушка, да еще…
Неточные совпадения
Стародум(с важным чистосердечием). Ты теперь в тех летах, в которых душа наслаждаться хочет всем бытием своим, разум хочет знать, а сердце чувствовать. Ты входишь теперь в свет, где первый шаг решит часто судьбу целой
жизни, где всего чаще первая встреча бывает: умы, развращенные в своих
понятиях, сердца, развращенные в своих чувствиях. О мой друг! Умей различить, умей остановиться с теми, которых дружба к тебе была б надежною порукою за твой разум и сердце.
Любовь к женщине он не только не мог себе представить без брака, но он прежде представлял себе семью, а потом уже ту женщину, которая даст ему семью. Его
понятия о женитьбе поэтому не были похожи на
понятия большинства его знакомых, для которых женитьба была одним из многих общежитейских дел; для Левина это было главным делом
жизни, от которогo зависело всё ее счастье. И теперь от этого нужно было отказаться!
— Должно быть, тот род
жизни, который вы избрали, отразился на ваших
понятиях. Я настолько уважаю или презираю и то и другое… я уважаю прошедшее ваше и презираю настоящее… что я был далек от той интерпретации, которую вы дали моим словам.
Согласиться на развод, дать ей свободу значило в его
понятии отнять у себя последнюю привязку к
жизни детей, которых он любил, а у нее — последнюю опору на пути добра и ввергнуть ее в погибель.
«Я, воспитанный в
понятии Бога, христианином, наполнив всю свою
жизнь теми духовными благами, которые дало мне христианство, преисполненный весь и живущий этими благами, я, как дети, не понимая их, разрушаю, то есть хочу разрушить то, чем я живу. А как только наступает важная минута
жизни, как дети, когда им холодно и голодно, я иду к Нему, и еще менее, чем дети, которых мать бранит за их детские шалости, я чувствую, что мои детские попытки с жиру беситься не зачитываются мне».