Неточные совпадения
В вашем
покое будет биться пульс, будет жить сознание счастья; вы будете прекраснее во сто раз, будете нежны, грустны, перед вами откроется глубина собственного
сердца, и тогда весь мир упадет перед вами на колени, как падаю я…
— Да, какое бы это было счастье, — заговорила она вкрадчиво, — жить, не стесняя воли другого, не следя за другим, не допытываясь, что у него на
сердце, отчего он весел, отчего печален, задумчив? быть с ним всегда одинаково, дорожить его
покоем, даже уважать его тайны…
— Что ж, уеду, — сказал он, — дам ей
покой, свободу. Это гордое, непобедимое
сердце — и мне делать тут нечего: мы оба друг к другу равнодушны!
— Да, «ключи», — вдруг ухватилась за слово бабушка и даже изменилась в лице, — эта аллегория — что она значит? Ты проговорился про какой-то ключ от
сердца: что это такое, Борис Павлыч, — ты не мути моего
покоя, скажи, как на духу, если знаешь что-нибудь?
Пора, мой друг, пора!
Покоя сердце просит — // Летят за днями дни, и каждый час уносит // Частичку бытия, а мы с тобой вдвоём // Предполагаем жить, и глядь — как раз — умрём. // На свете счастья нет, но есть покой и воля. // Давно завидная мечтается мне доля — // Давно, усталый раб, замыслил я побег // В обитель дальную трудов и чистых нег.
Авве Пафнутию, который считал себя уже совершенно свободным от плотских вожделений, ангел повелел произвести над собой следующее испытание: «Поди заключи в свои объятия нагую прекрасную девицу, и, если держа ее при себе, ты будешь чувствовать, что
покой сердца твоего остается непоколебимым, и в плоти твоей не происходит мятежного волнения, тогда и видимый пламень будет прикасаться к тебе тихо и безвредно…
Неточные совпадения
Случайно вас когда-то встретя, // В вас искру нежности заметя, // Я ей поверить не посмел: // Привычке милой не дал ходу; // Свою постылую свободу // Я потерять не захотел. // Еще одно нас разлучило… // Несчастной жертвой Ленский пал… // Ото всего, что
сердцу мило, // Тогда я
сердце оторвал; // Чужой для всех, ничем не связан, // Я думал: вольность и
покой // Замена счастью. Боже мой! // Как я ошибся, как наказан…
Был ему по
сердцу один человек: тот тоже не давал ему
покоя; он любил и новости, и свет, и науку, и всю жизнь, но как-то глубже, искреннее — и Обломов хотя был ласков со всеми, но любил искренно его одного, верил ему одному, может быть потому, что рос, учился и жил с ним вместе. Это Андрей Иванович Штольц.
Он ждал с замирающим
сердцем ее шагов. Нет, тихо. Природа жила деятельною жизнью; вокруг кипела невидимая, мелкая работа, а все, казалось, лежит в торжественном
покое.
В приемный
покой вошли доктор с фельдшером и частный. Доктор был плотный коренастый человек в чесунчевом пиджаке и таких же узких, обтягивавших ему мускулистые ляжки панталонах. Частный был маленький толстяк с шарообразным красным лицом, которое делалось еще круглее от его привычки набирать в щеки воздух и медленно выпускать его. Доктор подсел на койку к мертвецу, так же как и фельдшер, потрогал руки, послушал
сердце и встал, обдергивая панталоны.
Современные люди, изнеженные, размягченные и избалованные буржуазно-покойною жизнью, не выносят не этой жестокости
сердца человеческого, —
сердца их достаточно ожесточены и в мирной жизни, — они не выносят жестокости испытаний, жестокости движения, выводящего из
покоя, жестокости истории и судьбы.