Неточные совпадения
Райский вышел из гимназии, вступил в университет и в одно лето
поехал на каникулы
к своей двоюродной бабушке, Татьяне Марковне Бережковой.
Потом, если нужно,
ехала в ряды и заезжала с визитом в город, но никогда не засиживалась, а только заглянет минут на пять и сейчас
к другому,
к третьему, и
к обеду домой.
— Ну, теперь пора с визитами, — сказала она. —
Поедем к Нилу Андреевичу.
— Тут живет губернатор Васильев… или Попов какой-то. (Бабушка очень хорошо знала, что он Попов, а не Васильев.) Он воображает, что я явлюсь
к нему первая с визитом, и не заглянул ко мне: Татьяна Марковна Бережкова
поедет к какому-то Попову или Васильеву!
«Как тут закипает! — думал он, трогая себя за грудь. — О! быть буре, и дай Бог бурю! Сегодня решительный день, сегодня тайна должна выйти наружу, и я узнаю… любит ли она или нет? Если да, жизнь моя… наша должна измениться, я не
еду… или, нет, мы
едем туда,
к бабушке, в уголок, оба…»
Любила, чтоб
к ней губернатор изредка заехал с визитом, чтобы приезжее из Петербурга важное или замечательное лицо непременно побывало у ней и вице-губернаторша подошла, а не она
к ней, после обедни в церкви поздороваться, чтоб, когда
едет по городу, ни один встречный не проехал и не прошел, не поклонясь ей, чтобы купцы засуетились и бросили прочих покупателей, когда она явится в лавку, чтоб никогда никто не сказал о ней дурного слова, чтобы дома все ее слушались, до того чтоб кучера никогда не курили трубки ночью, особенно на сеновале, и чтоб Тараска не напивался пьян, даже когда они могли бы делать это так, чтоб она не узнала.
— Я не
поеду ни
к кому, бабушка, — зевая, сказал Райский.
— Судьба придумает! Да сохрани тебя, Господи, полно накликать на себя! А лучше вот что:
поедем со мной в город с визитами. Мне проходу не дают, будто я не пускаю тебя. Вице-губернаторша, Нил Андреевич, княгиня: вот бы
к ней! Да уж и
к бесстыжей надо заехать,
к Полине Карповне, чтоб не шипела! А потом
к откупщику…
— Э, вот что! Хорошо… — зевая, сказал Райский, — я
поеду с визитами, только с тем, чтоб и вы со мной заехали
к Марку: надо же ему визит отдать.
— Как чем? Не велите знакомиться, с кем я хочу, деньгами мешаете распоряжаться, как вздумаю, везете, куда мне не хочется, а куда хочется, сами не
едете. Ну,
к Марку не хотите, я и не приневоливаю вас, и вы меня не приневоливайте.
— Да ну его! — с досадой прибавила она, —
едешь, что ли, со мной
к Мамыкину?
— Кто, кто передал тебе эти слухи, говори! Этот разбойник Марк? Сейчас
еду к губернатору. Татьяна Марковна, или мы не знакомы с вами, или чтоб нога этого молодца (он указал на Райского) у вас в доме никогда не была! Не то я упеку и его, и весь дом, и вас в двадцать четыре часа куда ворон костей не занашивал…
— А ты урод, только хороший урод! — заключила она, сильно трепля его по плечу. — Поди же, съезди
к губернатору и расскажи по правде, как было дело, чтоб тот не наплел вздору, а я
поеду к Полине Карповне и попрошу у ней извинения.
— Я еще зайду
к тебе, Козлов… я на той неделе
еду, — обратился Райский
к Леонтью.
— Я сейчас
к губернатору
еду, — сказал Райский, — он присылал. Прощайте!
У обрыва Марк исчез в кустах, а Райский
поехал к губернатору и воротился от него часу во втором ночи. Хотя он поздно лег, но встал рано, чтобы передать Вере о случившемся. Окна ее были плотно закрыты занавесками.
— Ты, мой батюшка, что! — вдруг всплеснув руками, сказала бабушка, теперь только заметившая Райского. — В каком виде! Люди, Егорка! — да как это вы угораздились сойтись? Из какой тьмы кромешной! Посмотри, с тебя течет, лужа на полу! Борюшка! ведь ты уходишь себя! Они домой
ехали, а тебя кто толкал из дома? Вот — охота пуще неволи! Поди, поди переоденься, — да рому
к чаю! — Иван Иваныч! — вот и вы пошли бы с ним… Да знакомы ли вы? Внук мой, Борис Павлыч Райский — Иван Иваныч Тушин!..
В промежутках он ходил на охоту, удил рыбу, с удовольствием посещал холостых соседей, принимал иногда у себя и любил изредка покутить, то есть заложить несколько троек, большею частию горячих лошадей, понестись с ватагой приятелей верст за сорок,
к дальнему соседу, и там пропировать суток трое, а потом с ними вернуться
к себе или
поехать в город, возмутить тишину сонного города такой громадной пирушкой, что дрогнет все в городе, потом пропасть месяца на три у себя, так что о нем ни слуху ни духу.
А потом опять была ровна, покойна, за обедом и по вечерам была сообщительна, входила даже в мелочи хозяйства, разбирала с Марфенькой узоры, подбирала цвета шерсти, поверяла некоторые счеты бабушки, наконец
поехала с визитами
к городским дамам.
Ведь я бы не
поехала ни за что
к вам так скоро, если б он не напугал меня вчера тем, что уж говорил с Марфой Васильевной.
Губернатор ласково хлопнул рукой по его ладони и повел
к себе, показал экипаж, удобный и покойный, — сказал, что и кухня
поедет за ним, и карты захватит. «В пикет будем сражаться, — прибавил он, — и мне веселее
ехать, чем с одним секретарем, которому много будет дела».
Она звала его домой, говорила, что она воротилась, что «без него скучно», Малиновка опустела, все повесили нос, что Марфенька собирается
ехать гостить за Волгу,
к матери своего жениха, тотчас после дня своего рождения, который будет на следующей неделе, что бабушка останется одна и пропадет с тоски, если он не принесет этой жертвы… и бабушке, и ей…
Он не читал писем, не вскрыл журналов и
поехал к Козлову. Ставни серого домика были закрыты, и Райский едва достучался, чтоб отперли ему двери.
Новостей много, слушай только… Поздравь меня: геморрой наконец у меня открылся! Мы с доктором так обрадовались, что бросились друг другу в объятия и чуть не зарыдали оба. Понимаешь ли ты важность этого исхода? на воды не надо
ехать! Пояснице легче, а
к животу я прикладываю холодные компрессы; у меня, ведь ты знаешь — pletora abdominalis…» [полнокровие в системе воротной вены (лат.).]
Дела шли своим чередом, как вдруг однажды перед началом нашей вечерней партии, когда Надежда Васильевна и Анна Васильевна наряжались
к выходу, а Софья Николаевна
поехала гулять, взявши с собой Николая Васильевича, чтоб завезти его там где-то на дачу, — доложили о приезде княгини Олимпиады Измайловны. Обе тетки поворчали на это неожиданное расстройство партии, но, однако, отпустили меня погулять, наказавши через час вернуться, а княгиню приняли.
Теперь она собиралась
ехать всем домом
к обедне и в ожидании, когда все домашние сойдутся, прохаживалась медленно по зале, сложив руки крестом на груди и почти не замечая домашней суеты, как входили и выходили люди, чистя ковры, приготовляя лампы, отирая зеркала, снимая чехлы с мебели.
— Для тебя и для семейного праздника могла бы отложить свои причуды, — сказала она, — и
поехать к обедне.
Козлов видел его и сказал Райскому, что теперь он
едет на время в Новгородскую губернию,
к старой тетке, а потом намерен проситься опять в юнкера, с переводом на Кавказ.
Немного погодя девушка воротилась, несколько смущенная, и сказала, что Ульяны Андреевны нет, что она
поехала в Царское Село,
к знакомым, а оттуда отправится прямо в Москву.