А Ольга
отодвинула ящик столика и достала последнюю записку Обломова. «Болен, бедный, — заботливо думала она, — он там один, скучает… Ах, Боже мой, скоро ли…»
— На!.. бери, бери!.. — кричит Ляховский
отодвигая ящик конторки, на дне которого лежит несколько смятых кредиток. — На, грабь меня, снимай последнюю рубашку.
—
Отодвиньте ящик в правой тумбочке, там есть красный альбом, — предлагал Прейн, выделывая за ширмой какие-то странные антраша на одной ноге, точно он садился на лошадь. — Тут есть кое-что интересное из детской жизни, как говорит Летучий… А другой, синий альбом, собственно, память сердца. Впрочем, и его можете смотреть, свои люди.
Они вошли в маленькую голую комнатку, где буквально ничего не было, кроме низкой походной кровати, полотно которой провисло, точно дно лодки, да ночного столика с табуреткой. Рафальский
отодвинул ящик столика и достал деньги.
Неточные совпадения
То, что он предложил войти к нему не через дверь, а через окно, еще более подняло его в моих глазах. Он сел на
ящик, поставил меня перед собой,
отодвинул, придвинул снова и наконец спросил негромко:
А, помню, как ваша фамилия?» — «Так-то!» — «Как, как?» — «Так-то, ваше сиятельство» — «А…»
Отодвигает Аракчеев
ящик стола, достает какую-то бумагу и спрашивает у полковника: «Это ваш рапорт?» — «Мой, ваше сиятельство» — «Так вот видите ли, я никак не мог разобрать вашу фамилию, затем и потребовал вас, пожалуйста, прочтите ее».
— Нечего скважины затыкать. Вот хоть мою старую хламиду как ни чини, а все развалится скоро. Вы с мужем люди молодые, вам и житье надо новое. Отодвинь-ка еще
ящик… Впереди не тронь. Не смотри, что смазливы цветом, все ребятишки, дрянь, хе, хе, хе!.. Запусти-ка ручку подальше, в темный уголок… там все сотенные бояре!.. Даром что старички, можно около них погреться… Возьми стопочки две. Да, знаешь, чтобы не дразнить дорогой недоброго человека, зашей под поясом. Бери же, дурочка.