Неточные совпадения
Райский
решил платить Вере равнодушием,
не обращать на нее никакого внимания, но вместо того дулся
дня три. При встрече с ней скажет ей вскользь слова два, и в этих двух словах проглядывает досада.
«Нет и у меня
дела,
не умею я его делать, как делают художники, погружаясь в задачу, умирая для нее! — в отчаянии
решил он. — А какие сокровища перед глазами: то картинки жанра, Теньер, Остад — для кисти, то быт и нравы — для пера: все эти Опенкины и… вон, вон…»
— Пойду к ней, надо объясниться. Где она? Ведь это любопытство — больше ничего:
не любовь же в самом
деле!.. —
решил он.
Викентьев одержал, по-видимому, победу — впрочем, уже подготовленную. Если обманывались насчет своих чувств Марфенька и Викентьев, то бабушка и Марья Егоровна давно поняли, к чему это ведет, но вида друг другу и им
не показывали, а сами молча, каждая про себя, давно все обдумали, взвесили, рассчитали — и
решили, что эта свадьба —
дело подходящее.
— Это такое важное
дело, Марья Егоровна, — подумавши, с достоинством сказала Татьяна Марковна, потупив глаза в пол, — что вдруг
решить я ничего
не могу. Надо подумать и поговорить тоже с Марфенькой. Хотя девочки мои из повиновения моего
не выходят, но все я принуждать их
не могу…
— Расстаться! Разлука стоит у вас рядом с любовью! — Она безотрадно вздохнула. — А я думаю, что это крайности, которые никогда
не должны встречаться… одна смерть должна разлучить… Прощайте, Марк! — вдруг сказала она, бледная, почти с гордостью. — Я
решила… Вы никогда
не дадите мне того счастья, какого я хочу. Для счастья
не нужно уезжать, оно здесь…
Дело кончено!..
— Виноват! — вдруг понизив тон, перешедший в робость, сказал он. — Я взялся
не за свое
дело.
Решаю и за Веру Васильевну, — а вся сила в ней!
Неточные совпадения
Сошелся мир, шумит, галдит, // Такого
дела чудного // Вовек
не приходилося // Ни видеть, ни
решать.
Дома он через минуту уже
решил дело по существу. Два одинаково великих подвига предстояли ему: разрушить город и устранить реку. Средства для исполнения первого подвига были обдуманы уже заранее; средства для исполнения второго представлялись ему неясно и сбивчиво. Но так как
не было той силы в природе, которая могла бы убедить прохвоста в неведении чего бы то ни было, то в этом случае невежество являлось
не только равносильным знанию, но даже в известном смысле было прочнее его.
Но словам этим
не поверили и
решили: сечь аманатов до тех пор, пока
не укажут, где слобода. Но странное
дело! Чем больше секли, тем слабее становилась уверенность отыскать желанную слободу! Это было до того неожиданно, что Бородавкин растерзал на себе мундир и, подняв правую руку к небесам, погрозил пальцем и сказал:
С той минуты, как Алексей Александрович понял из объяснений с Бетси и со Степаном Аркадьичем, что от него требовалось только того, чтоб он оставил свою жену в покое,
не утруждая ее своим присутствием, и что сама жена его желала этого, он почувствовал себя столь потерянным, что
не мог ничего сам
решить,
не знал сам, чего он хотел теперь, и, отдавшись в руки тех, которые с таким удовольствием занимались его
делами, на всё отвечал согласием.
Во-первых, с этого
дня он
решил, что
не будет больше надеяться на необыкновенное счастье, какое ему должна была дать женитьба, и вследствие этого
не будет так пренебрегать настоящим.