Неточные совпадения
— Если этого
не было, как же вы
любили, кузина? — заключил он
вопросом.
Для нее
любить — значило дышать, жить,
не любить — перестать дышать и жить. На
вопросы его: «
Любишь ли? Как?» — она, сжав ему крепко шею и стиснув зубы, по-детски отвечала: «Вот так!» А на
вопрос: «Перестанешь ли
любить?» — говорила задумчиво: «Когда умру, так перестану».
— За этот
вопрос дайте еще руку. Я опять прежний Райский и опять говорю вам:
любите, кузина, наслаждайтесь, помните, что я вам говорил вот здесь… Только
не забывайте до конца Райского. Но зачем вы полюбили… графа? — с улыбкой, тихо прибавил он.
— Но что же вы
любите? — вдруг кинулся он опять к
вопросу. — Книга вас
не занимает; вы говорите, что вы
не работаете… Есть же что-нибудь: цветы, может быть,
любите…
— Нет,
не хочу. А бабушка, Марфенька: вы
любите их? — задумчиво перешел он к новому
вопросу.
— Ах, Вера! — сказал он с досадой, — вы все еще, как цыпленок, прячетесь под юбки вашей наседки-бабушки: у вас ее понятия о нравственности. Страсть одеваете в какой-то фантастический наряд, как Райский… Чем бы прямо от опыта допроситься истины… и тогда поверили бы… — говорил он, глядя в сторону. — Оставим все прочие
вопросы — я
не трогаю их. Дело у нас прямое и простое, мы
любим друг друга… Так или нет?
На
вопрос, «о чем бабушка с Верой молчат и отчего первая ее ни разу
не побранила, что значило —
не любит», Татьяна Марковна взяла ее за обе щеки и задумчиво, со вздохом, поцеловала в лоб. Это только больше опечалило Марфеньку.
Многое из того, что он рассказывал, не хотелось помнить, но оно и без приказаний деда насильно вторгалось в память болезненной занозой. Он никогда не рассказывал сказок, а всё только бывалое, и я заметил, что он
не любит вопросов; поэтому я настойчиво расспрашивал его:
Неточные совпадения
Кроме того, хотя он долго жил в самых близких отношениях к мужикам как хозяин и посредник, а главное, как советчик (мужики верили ему и ходили верст за сорок к нему советоваться), он
не имел никакого определенного суждения о народе, и на
вопрос, знает ли он народ, был бы в таком же затруднении ответить, как на
вопрос,
любит ли он народ.
— Ты ведь
не признаешь, чтобы можно было
любить калачи, когда есть отсыпной паек, — по твоему, это преступление; а я
не признаю жизни без любви, — сказал он, поняв по своему
вопрос Левина. Что ж делать, я так сотворен. И право, так мало делается этим кому-нибудь зла, а себе столько удовольствия…
Анализуя свое чувство и сравнивая его с прежними, она ясно видела, что
не была бы влюблена в Комисарова, если б он
не спас жизни Государя,
не была бы влюблена в Ристич-Куджицкого, если бы
не было Славянского
вопроса, но что Каренина она
любила за него самого, за его высокую непонятую душу, за милый для нее тонкий звук его голоса с его протяжными интонациями, за его усталый взгляд, за его характер и мягкие белые руки с напухшими жилами.
— Хорошо тебе так говорить; это всё равно, как этот Диккенсовский господин который перебрасывает левою рукой через правое плечо все затруднительные
вопросы. Но отрицание факта —
не ответ. Что ж делать, ты мне скажи, что делать? Жена стареется, а ты полн жизни. Ты
не успеешь оглянуться, как ты уже чувствуешь, что ты
не можешь
любить любовью жену, как бы ты ни уважал ее. А тут вдруг подвернется любовь, и ты пропал, пропал! — с унылым отчаянием проговорил Степан Аркадьич.
Кити
не только уверила его, что она его
любит, но даже, отвечая на его
вопрос, за что она
любит его, объяснила ему за что.