Неточные совпадения
Никогда
не чувствовал он подобной потребности, да и в других
не признавал ее, а
глядел на них,
на этих других, покойно, равнодушно, с весьма приличным выражением в
лице и взглядом, говорившим: «Пусть-де их себе, а я
не поеду».
— Как это вы делали, расскажите! Так же сидели,
глядели на все покойно, так же, с помощью ваших двух фей, медленно одевались, покойно ждали кареты, чтоб ехать туда, куда рвалось сердце?
не вышли ни разу из себя, тысячу раз
не спросили себя мысленно, там ли он, ждет ли, думает ли?
не изнемогли ни разу,
не покраснели от напрасно потерянной минуты или от счастья, увидя, что он там? И
не сбежала краска с
лица,
не являлся ни испуг, ни удивление, что его нет?
У него воображение было раздражено: он невольно ставил
на месте героя себя; он
глядел на нее то смело, то стоял мысленно
на коленях и млел,
лицо тоже млело. Она взглянула
на него раза два и потом боялась или
не хотела
глядеть.
У гроба
на полу стояла
на коленях после всех пришедшая и более всех пораженная смертью Наташи ее подруга: волосы у ней были
не причесаны, она дико осматривалась вокруг, потом
глядела на лицо умершей и, положив голову
на пол, судорожно рыдала…
Глядя на эти задумчивые, сосредоточенные и горячие взгляды,
на это, как будто уснувшее, под непроницаемым покровом волос, суровое, неподвижное
лицо, особенно когда он, с палитрой пред мольбертом, в своей темной артистической келье, вонзит дикий и острый, как гвоздь, взгляд в лик изображаемого им святого,
не подумаешь, что это вольный, как птица, художник мира, ищущий светлых сторон жизни, а примешь его самого за мученика, за монаха искусства, возненавидевшего радости и понявшего только скорби.
Все время, пока Борис занят был с Марфенькой, бабушка задумчиво
глядела на него, опять припоминала в нем черты матери, но заметила и перемены: убегающую молодость, признаки зрелости, ранние морщины и странный, непонятный ей взгляд, «мудреное» выражение. Прежде, бывало, она так и читала у него
на лице, а теперь там было написано много такого, чего она разобрать
не могла.
Она равнодушно
глядела на изношенный рукав, как
на дело до нее
не касающееся, потом
на всю фигуру его, довольно худую,
на худые руки,
на выпуклый лоб и бесцветные щеки. Только теперь разглядел Леонтий этот, далеко запрятанный в черты ее
лица, смех.
— Что? разве вам
не сказали? Ушла коза-то! Я обрадовался, когда услыхал, шел поздравить его,
гляжу — а
на нем
лица нет! Глаза помутились, никого
не узнаёт. Чуть горячка
не сделалась, теперь, кажется, проходит. Чем бы плакать от радости, урод убивается горем! Я лекаря было привел, он прогнал, а сам ходит, как шальной… Теперь он спит,
не мешайте. Я уйду домой, а вы останьтесь, чтоб он чего
не натворил над собой в припадке тупоумной меланхолии. Никого
не слушает — я уж хотел побить его…
— А тот ушел? Я притворился спящим. Тебя давно
не видать, — заговорил Леонтий слабым голосом, с промежутками. — А я все ждал —
не заглянет ли, думаю.
Лицо старого товарища, — продолжал он,
глядя близко в глаза Райскому и положив свою руку ему
на плечо, — теперь только одно
не противно мне…
Бабушка немного успокоилась, что она пришла, но в то же время замечала, что Райский меняется в
лице и старается
не глядеть на Веру. В первый раз в жизни, может быть, она проклинала гостей. А они уселись за карты, будут пить чай, ужинать, а Викентьева уедет только завтра.
Райский, воротясь с прогулки, пришел к завтраку тоже с каким-то странным, решительным
лицом, как будто у человека впереди было сражение или другое важное, роковое событие и он приготовлялся к нему. Что-то обработалось, выяснилось или определилось в нем. Вчерашней тучи
не было. Он так же покойно
глядел на Веру, как
на прочих,
не избегал взглядов и Татьяны Марковны и этим поставил ее опять в недоумение.
Счастье их слишком молодо и эгоистически захватывало все вокруг. Они никого и ничего почти
не замечали, кроме себя. А вокруг были грустные или задумчивые
лица. С полудня наконец и молодая чета оглянулась
на других и отрезвилась от эгоизма. Марфенька хмурилась и все льнула к брату. За завтраком никто ничего
не ел, кроме Козлова, который задумчиво и грустно один съел машинально блюдо майонеза, вздыхая,
глядя куда-то в неопределенное пространство.
Неточные совпадения
«Да, да, вот женщина!» думал Левин, забывшись и упорно
глядя на ее красивое, подвижное
лицо, которое теперь вдруг совершенно переменилось. Левин
не слыхал, о чем она говорила, перегнувшись к брату, но он был поражен переменой ее выражения. Прежде столь прекрасное в своем спокойствии, ее
лицо вдруг выразило странное любопытство, гнев и гордость. Но это продолжалось только одну минуту. Она сощурилась, как бы вспоминая что-то.
Он поспешно вскочил,
не чувствуя себя и
не спуская с нее глаз, надел халат и остановился, всё
глядя на нее. Надо было итти, но он
не мог оторваться от ее взгляда. Он ли
не любил ее
лица,
не знал ее выражения, ее взгляда, но он никогда
не видал ее такою. Как гадок и ужасен он представлялся себе, вспомнив вчерашнее огорчение ее, пред нею, какою она была теперь! Зарумянившееся
лицо ее, окруженное выбившимися из-под ночного чепчика мягкими волосами, сияло радостью и решимостью.
Левин положил брата
на спину, сел подле него и
не дыша
глядел на его
лицо. Умирающий лежал, закрыв глаза, но
на лбу его изредка шевелились мускулы, как у человека, который глубоко и напряженно думает. Левин невольно думал вместе с ним о том, что такое совершается теперь в нем, но, несмотря
на все усилия мысли, чтоб итти с ним вместе, он видел по выражению этого спокойного строгого
лица и игре мускула над бровью, что для умирающего уясняется и уясняется то, что всё так же темно остается для Левина.
Она тяжело дышала,
не глядя на него. Она испытывала восторг. Душа ее была переполнена счастьем. Она никак
не ожидала, что высказанная любовь его произведет
на нее такое сильное впечатление. Но это продолжалось только одно мгновение. Она вспомнила Вронского. Она подняла
на Левина свои светлые правдивые глаза и, увидав его отчаянное
лицо, поспешно ответила:
«Знает он или
не знает, что я делал предложение? — подумал Левин,
глядя на него. — Да, что-то есть хитрое, дипломатическое в его
лице», и, чувствуя, что краснеет, он молча смотрел прямо в глаза Степана Аркадьича.