Неточные совпадения
— Это правда, —
заметил Марк. — Я пошел бы прямо к делу, да тем и кончил бы! А вот вы сделаете то же, да будете уверять себя и ее, что влезли на высоту и ее туда же затащили — идеалист вы этакий! Порисуйтесь, порисуйтесь! Может быть, и
удастся. А то что томить себя вздохами, не спать, караулить, когда беленькая ручка откинет лиловую занавеску… ждать по неделям от нее ласкового взгляда…
— Не лгите! — перебила она. — Если вам
удается замечать каждый мой шаг и движение, то и мне позвольте чувствовать неловкость такого наблюдения: скажу вам откровенно — это тяготит меня. Это какая-то неволя, тюрьма. Я, слава Богу, не в плену у турецкого паши…
— Хорошо, Вера, буду работать над собой, и если мне не
удастся достигнуть того, чтоб не
замечать тебя, забыть, что ты живешь в доме, так я буду притворяться…
— Неудивительно, что вы соскучились, —
заметил губернатор, — сидя на одном месте,
удаляясь от общества… Нужно развлечение… Вот не хотите ли со мной прокатиться? Я послезавтра отправляюсь осматривать губернию…
Неточные совпадения
— Знаете, есть эдакие девицы с недостаточками; недостаточек никто бы и не
заметил, но девица сама предваряет: смотрите, носик у меня не
удался, но зато остальное…
Однажды, когда Варвара провожала Самгина, он, раздраженный тем, что его провожают весело, обнял ее шею, запрокинул другой рукою голову ее и крепко, озлобленно поцеловал в губы. Она, задыхаясь, отшатнулась, взглянула на него, закусив губу, и на глазах ее как будто выступили слезы. Самгин вышел на улицу в настроении человека, которому
удалась маленькая
месть и который честно предупредил врага о том, что его ждет.
Ему
удалось зажечь свечу. Клим
заметил, что руки его сильно дрожат. Уходя, он остановился на пороге и тихо сказал:
— Понимаю-с! — прервал его старик очень строгим восклицанием. — Да-с, о республике! И даже — о социализме, на котором сам Иисус Христос голову… то есть который и Христу, сыну бога нашего, не
удался, как это доказано. А вы что думаете об этом,
смею спросить?
С тех пор как Штольц выручил Обломовку от воровских долгов братца, как братец и Тарантьев
удалились совсем, с ними
удалилось и все враждебное из жизни Ильи Ильича. Его окружали теперь такие простые, добрые, любящие лица, которые все согласились своим существованием подпереть его жизнь, помогать ему не
замечать ее, не чувствовать.