Неточные совпадения
Рудин с досадой приблизился к окну и бросил фуражку
на стол. Он не много изменился, но пожелтел в последние два года; серебряные нити заблистали кой-где в кудрях, и глаза, все еще прекрасные, как будто потускнели; мелкие морщины, следы горьких и тревожных чувств,
легли около губ,
на щеках,
на висках.
А ещё лучше он по праздникам у кабака певал: встанет пред народом, зажмурится крепко, так что
на висках морщины
лягут, да и заведёт; смотришь
на него — и словно песня в грудь ему из самой земли исходит: и слова ему земля подсказывает, и силу голосу дает. Стоят и сидят вокруг мужики; кто голову опустил и соломинку грызёт, иной смотрит в рот Савёлке и весь светится, а бабы даже плачут, слушая.
В голове у него помутилось от боли, в ушах зазвенело и застучало, он попятился назад и в это время получил другой удар, но уже по
виску. Пошатываясь и хватаясь за косяки, чтобы не упасть, он пробрался в комнату, где лежали его вещи, и
лег на скамью, потом, полежав немного, вынул из кармана коробку со спичками и стал жечь спичку за спичкой, без всякой надобности: зажжет, дунет и бросит под стол — и так, пока не вышли все спички.
Прощаться пришлось при народе, и прикосновение губ было легко, как паутина; но самый крепкий поцелуй не
ложится так неизгладимо
на лицо, как эта тончайшая паутинка любви: не забыть ее долгими годами, не забыть ее никогда. И вот еще чего нельзя забыть: розоватого шрамика
на лбу у Юрия Михайловича, около
виска, — когда-то, маленький, играя, он ударился о железо, и с тех пор
на его чистом лбу остался этот маленький, углубленный шрамик. И его не забыть никогда.