Неточные совпадения
— Наутро, — продолжала Софья со вздохом, — я
ждала, пока позовут меня к maman, но меня долго не звали. Наконец за мной пришла ma tante, Надежда Васильевна, и сухо сказала, чтобы я шла к maman. У меня сердце сильно билось, и я сначала даже не разглядела, что
было и кто
был у maman в комнате. Там
было темно, портьеры и шторы спущены, maman казалась утомлена; подло нее сидели тетушка, mon oncle, prince Serge, и папа…
— Да как это ты подкрался: караулили,
ждали, и всё даром! — говорила Татьяна Марковна. — Мужики караулили у меня по ночам. Вот и теперь послала
было Егорку верхом на большую дорогу, не увидит ли тебя? А Савелья в город — узнать. А ты опять — как тогда! Да дайте же завтракать! Что это не дождешься? Помещик приехал в свое родовое имение, а ничего не готово: точно на станции! Что прежде готово, то и подавайте.
Этого только и
ждал Райский, зная, что она сейчас очутится между двух огней: между стариной и новизной, между преданиями и здравым смыслом — и тогда ей надо
было или согласиться с ним, или отступить от старины.
Все это часто повторялось с ним, повторилось бы и теперь: он
ждал и боялся этого. Но еще в нем не изжили пока свой срок впечатления наивной среды, куда он попал. Ему еще пока приятен
был ласковый луч солнца, добрый взгляд бабушки, радушная услужливость дворни, рождающаяся нежная симпатия Марфеньки — особенно последнее.
— Bonjur! — сказала она, — не
ждали? Вижю, вижю! Du courage! [Смелее! (фр.)] Я все понимаю. А мы с Мишелем
были в роще и зашли к вам. Michel! Saluez donc monsieur et mettez tout cela de côte! [Мишель! Поздоровайтесь же и положите все это куда-нибудь! (фр.)] Что это у вас? ах, альбомы, рисунки, произведения вашей музы! Я заранее без ума от них: покажите, покажите, ради Бога! Садитесь сюда, ближе, ближе…
К нему все привыкли в городе, и почти везде, кроме чопорных домов, принимали его, ради его безобидного нрава, домашних его несогласий и ради провинциального гостеприимства. Бабушка не принимала его, только когда
ждала «хороших гостей», то
есть людей поважнее в городе.
— А ну что, Маринушка: скоро ли позовешь в кумовья? Я все
жду, вот бы
выпил на радостях…
— Это правда, — заметил Марк. — Я пошел бы прямо к делу, да тем и кончил бы! А вот вы сделаете то же, да
будете уверять себя и ее, что влезли на высоту и ее туда же затащили — идеалист вы этакий! Порисуйтесь, порисуйтесь! Может
быть, и удастся. А то что томить себя вздохами, не спать, караулить, когда беленькая ручка откинет лиловую занавеску…
ждать по неделям от нее ласкового взгляда…
— Ты
ждешь меня! — произнес он не своим голосом, глядя на нее с изумлением и страстными до воспаления глазами. — Может ли это
быть?
Он
ждал только одного от нее: когда она сбросит свою сдержанность, откроется перед ним доверчиво вся, как она
есть, и также забудет, что он тут, что он мешал ей еще недавно жить,
был бельмом на глазу.
Райский бросился
было к нему, но бабушка остановила его таким повелительным жестом, что он окаменел и
ждал, что
будет.
Но домашние средства не успокоили старика. Он
ждал, что завтра завернет к нему губернатор, узнать, как
было дело, и выразить участие, а он предложит ему выслать Райского из города, как беспокойного человека, а Бережкову обязать подпиской не принимать у себя Волохова.
— Вот что, слышь, плетьми
будут сечь… В зале расселся,
ждет вас, а барыня с Марфой Васильевной еще не воротились из города…
Райский с любопытством шел за Полиной Карповной в комнаты, любезно отвечал на ее нежный шепот, страстные взгляды. Она молила его признаться, что он неравнодушен к ней, на что он в ту же минуту согласился, и с любопытством
ждал, что из этого
будет.
— А вот этого я и не хочу, — отвечала она, — очень мне весело, что вы придете при нем — я хочу видеть вас одного: хоть на час
будьте мой — весь мой… чтоб никому ничего не досталось! И я хочу
быть — вся ваша… вся! — страстно шепнула она, кладя голову ему на грудь. — Я
ждала этого, видела вас во сне, бредила вами, не знала, как заманить. Случай помог мне — вы мой, мой, мой! — говорила она, охватывая его руками за шею и целуя воздух.
Она махала ему, чтобы шел скорее, и
ждала на месте, следя, идет ли он. А когда он повернул за угол аллеи и потом проворно вернулся назад, чтобы еще сказать ей что-то, ее уже не
было.
Она велела просить ее
подождать в гостиной, а сама бросилась одеваться, приказав Василисе посмотреть в щелочку и сказать ей, как одета гостья. И Татьяна Марковна надела шумящее шелковое с серебристым отливом платье, турецкую шаль, пробовала
было надеть массивные брильянтовые серьги, но с досадой бросила их.
Je suis etc. S. В.» [Приходите, граф, я вас
жду между восемью и девятью, никого не
будет и, главное, не забудьте папку с этюдами.
И только, Борис Павлыч! Как мне грустно это, то
есть что «только» и что я не могу тебе сообщить чего-нибудь повеселее, как, например, вроде того, что кузина твоя, одевшись в темную мантилью, ушла из дома, что на углу
ждала ее и умчала куда-то наемная карета, что потом видели ее с Милари возвращающуюся бледной, а его торжествующим, и расстающихся где-то на перекрестке и т. д. Ничего этого не
было!
— Я
жду, Вера, — шептал и он, с легкой дрожью нетерпения и, может
быть, тяжелого предчувствия. — Вчера я
ждал только для себя, чтоб унять боль; теперь я
жду для тебя, чтоб помочь тебе — или снести твою ношу, или распутать какой-то трудный узел, может
быть, спасти тебя…
— Не заставьте меня проклинать вас всю жизнь потом! — умоляла она. — Может
быть, там меня
ждет сама судьба…
— Зачем я не раньше почувствовала… ужас своего положения — хотите вы спросить? Да, этот вопрос и упрек давно мы должны бы
были сделать себе оба и тогда, ответив на него искренно друг другу и самим себе, не ходили бы больше! Поздно!.. — шептала она задумчиво, — впрочем, лучше поздно, чем никогда! Мы сегодня должны один другому ответить на вопрос: чего мы хотели и
ждали друг от друга!..
Но их убивало сознание, что это последнее свидание, последний раз, что через пять минут они
будут чужие друг другу навсегда. Им хотелось задержать эти пять минут, уложить в них все свое прошлое — и — если б можно
было — заручиться какой-нибудь надеждой на будущее! Но они чувствовали, что будущего нет, что впереди
ждала неизбежная, как смерть, одна разлука!
Он тихо постучался к Вере; никто не отвечал.
Подождав минуты две ответа, он тронул дверь: она
была не заперта изнутри.
Она жадно смотрела в эти глаза,
ждала какого-то знамения — знамения не
было. Она уходила как убитая, в отчаянии.
«Если сегодня не получу ответа, — сказано
было дальше, — завтра в пять часов
буду в беседке… Мне надо скорее решать: ехать или оставаться? Приди сказать хоть слово, проститься, если… Нет, не верю, чтобы мы разошлись теперь. Во всяком случае,
жду тебя или ответа. Если больна, я проберусь сам…»
Оба молчали, не зная, что сталось с беседкой. А с ней сталось вот что. Татьяна Марковна обещала Вере, что Марк не
будет «
ждать ее в беседке», и буквально исполнила обещание. Через час после разговора ее с Верой Савелий, взяв человек пять мужиков, с топорами, спустился с обрыва, и они разнесли беседку часа в два, унеся с собой бревна и доски на плечах. А бабы и ребятишки, по ее же приказанию, растаскали и щепы.
Не полюбила она его страстью, — то
есть физически: это зависит не от сознания, не от воли, а от какого-то нерва (должно
быть, самого глупого, думал Райский, отправляющего какую-то низкую функцию, между прочим влюблять), и не как друга только любила она его, хотя и называла другом, но никаких последствий от дружбы его для себя не
ждала, отвергая, по своей теории, всякую корыстную дружбу, а полюбила только как «человека» и так выразила Райскому свое влечение к Тушину и в первом свидании с ним, то
есть как к «человеку» вообще.
Неточные совпадения
Как молод
был,
ждал лучшего, // Да вечно так случалося, // Что лучшее кончалося // Ничем или бедой.
— Не то еще услышите, // Как до утра пробудете: // Отсюда версты три //
Есть дьякон… тоже с голосом… // Так вот они затеяли // По-своему здороваться // На утренней заре. // На башню как подымется // Да рявкнет наш: «Здо-ро-во ли // Жи-вешь, о-тец И-пат?» // Так стекла затрещат! // А тот ему, оттуда-то: // — Здо-ро-во, наш со-ло-ву-шко! //
Жду вод-ку
пить! — «И-ду!..» // «Иду»-то это в воздухе // Час целый откликается… // Такие жеребцы!..
Софья (одна, глядя на часы). Дядюшка скоро должен вытти. (Садясь.) Я его здесь
подожду. (Вынимает книжку и прочитав несколько.) Это правда. Как не
быть довольну сердцу, когда спокойна совесть! (Прочитав опять несколько.) Нельзя не любить правил добродетели. Они — способы к счастью. (Прочитав еще несколько, взглянула и, увидев Стародума, к нему подбегает.)
Началось с того, что Волгу толокном замесили, потом теленка на баню тащили, потом в кошеле кашу варили, потом козла в соложеном тесте [Соложёное тесто — сладковатое тесто из солода (солод — слад), то
есть из проросшей ржи (употребляется в пивоварении).] утопили, потом свинью за бобра купили да собаку за волка убили, потом лапти растеряли да по дворам искали:
было лаптей шесть, а сыскали семь; потом рака с колокольным звоном встречали, потом щуку с яиц согнали, потом комара за восемь верст ловить ходили, а комар у пошехонца на носу сидел, потом батьку на кобеля променяли, потом блинами острог конопатили, потом блоху на цепь приковали, потом беса в солдаты отдавали, потом небо кольями подпирали, наконец утомились и стали
ждать, что из этого выйдет.
Квартальные нравственно и физически истерзались; вытянувшись и затаивши дыхание, они становились на линии, по которой он проходил, и
ждали, не
будет ли приказаний; но приказаний не
было.