Неточные совпадения
Дядя давал ему истории четырех Генрихов, Людовиков
до XVIII и Карлов
до XII включительно, но все это уже было для него, как пресная
вода после рома. На минуту только разбудили его Иоанны III и IV да Петр.
Он прошел берегом с полверсты и наконец набрел на мальчишек, которые в полусгнившей, наполненной
до половины
водой лодке удили рыбу. Они за гривенник с радостью взялись перевезти его и сбегали в хижину отца за веслами.
До света он сидел там, как на угольях, — не от страсти, страсть как в
воду канула. И какая страсть устояла бы перед таким «препятствием»? Нет, он сгорал неодолимым желанием взглянуть Вере в лицо, новой Вере, и хоть взглядом презрения заплатить этой «самке» за ее позор, за оскорбление, нанесенное ему, бабушке, всему дому, «целому обществу, наконец человеку, женщине!».
Райский так увлекся всей этой новостью дела, личностей, этим заводом, этими массами лесного материала, отправлявшегося по
водам до Петербурга и за границу, что решил остаться еще неделю, чтобы изучить и смысл, и механизм этого большого дела.
Неточные совпадения
Квартальный. Да так: привезли его поутру мертвецки. Вот уже два ушата
воды вылили,
до сих пор не протрезвился.
Глеб — он жаден был — соблазняется: // Завещание сожигается! // На десятки лет,
до недавних дней // Восемь тысяч душ закрепил злодей, // С родом, с племенем; что народу-то! // Что народу-то! с камнем в воду-то! // Все прощает Бог, а Иудин грех // Не прощается. // Ой мужик! мужик! ты грешнее всех, // И за то тебе вечно маяться!
— Не то еще услышите, // Как
до утра пробудете: // Отсюда версты три // Есть дьякон… тоже с голосом… // Так вот они затеяли // По-своему здороваться // На утренней заре. // На башню как подымется // Да рявкнет наш: «Здо-ро-во ли // Жи-вешь, о-тец И-пат?» // Так стекла затрещат! // А тот ему, оттуда-то: // — Здо-ро-во, наш со-ло-ву-шко! // Жду вод-ку пить! — «И-ду!..» // «Иду»-то это в воздухе // Час целый откликается… // Такие жеребцы!..
Разумеется, Угрюм-Бурчеев ничего этого не предвидел, но, взглянув на громадную массу
вод, он
до того просветлел, что даже получил дар слова и стал хвастаться.
С самого вешнего Николы, с той поры, как начала входить
вода в межень, и вплоть
до Ильина дня не выпало ни капли дождя.