Неточные совпадения
— Что же мне делать, cousin: я не понимаю? Вы сейчас сказали, что
для того, чтобы понять жизнь, нужно, во-первых, снять портьеру с нее. Положим, она снята, и я не слушаюсь предков: я знаю, зачем, куда бегут все эти люди, — она указала
на улицу, — что их занимает, тревожит: что же нужно, во-вторых?
— Что же: вы бредили страстью
для меня — ну, вот я страстно влюблена, — смеялась она. — Разве мне не все равно — идти туда (она показала
на улицу), что с Ельниным, что с графом? Ведь там я должна «увидеть счастье, упиться им»!
— Помилуй, Леонтий; ты ничего не делаешь
для своего времени, ты пятишься, как рак. Оставим римлян и греков — они сделали свое. Будем же делать и мы, чтоб разбудить это (он указал вокруг
на спящие
улицы, сады и дома). Будем превращать эти обширные кладбища в жилые места, встряхивать спящие умы от застоя!
Они прошли по лавкам. Вера делала покупки
для себя и
для Марфеньки, так же развязно и словоохотливо разговаривая с купцами и с встречными знакомыми. С некоторыми даже останавливалась
на улице и входила в мелочные, будничные подробности, зашла к какой-то своей крестнице, дочери бедной мещанки, которой отдала купленного
на платье ей и малютке ситцу и одеяло. Потом охотно приняла предложение Райского навестить Козлова.
Неточные совпадения
Наконец он не выдержал. В одну темную ночь, когда не только будочники, но и собаки спали, он вышел, крадучись,
на улицу и во множестве разбросал листочки,
на которых был написан первый, сочиненный им
для Глупова, закон. И хотя он понимал, что этот путь распубликования законов весьма предосудителен, но долго сдерживаемая страсть к законодательству так громко вопияла об удовлетворении, что перед голосом ее умолкли даже доводы благоразумия.
Но торжество «вольной немки» приходило к концу само собою. Ночью, едва успела она сомкнуть глаза, как услышала
на улице подозрительный шум и сразу поняла, что все
для нее кончено. В одной рубашке, босая, бросилась она к окну, чтобы, по крайней мере, избежать позора и не быть посаженной, подобно Клемантинке, в клетку, но было уже поздно.
Впрочем, если слово из
улицы попало в книгу, не писатель виноват, виноваты читатели, и прежде всего читатели высшего общества: от них первых не услышишь ни одного порядочного русского слова, а французскими, немецкими и английскими они, пожалуй, наделят в таком количестве, что и не захочешь, и наделят даже с сохранением всех возможных произношений: по-французски в нос и картавя, по-английски произнесут, как следует птице, и даже физиономию сделают птичью, и даже посмеются над тем, кто не сумеет сделать птичьей физиономии; а вот только русским ничем не наделят, разве из патриотизма выстроят
для себя
на даче избу в русском вкусе.
И взошедший месяц долго еще видел толпы музыкантов, проходивших по
улицам с бандурами, турбанами, круглыми балалайками, и церковных песельников, которых держали
на Сечи
для пенья в церкви и
для восхваленья запорожских дел.
Идти
на улицу так,
для виду, гулять, ему было противно, воротиться домой — еще противнее.