Райский провел уже несколько таких
дней и ночей, и еще больше предстояло ему провести их под этой кровлей, между огородом, цветником, старым, запущенным садом и рощей, между новым, полным жизни, уютным домиком и старым, полинявшим, частию с обвалившейся штукатуркой домом, в полях, на берегах, над Волгой, между бабушкой и двумя девочками, между Леонтьем и Титом Никонычем.
Неточные совпадения
Заболеет ли кто-нибудь из людей — Татьяна Марковна вставала даже
ночью, посылала ему спирту, мази, но отсылала на другой
день в больницу, а больше к Меланхолихе, доктора же не звала. Между тем чуть у которой-нибудь внучки язычок зачешется или брюшко немного вспучит, Кирюшка или Влас скакали, болтая локтями
и ногами на неоседланной лошади, в город, за доктором.
— Да, кузина, вы будете считать потерянною всякую минуту, прожитую, как вы жили
и как живете теперь… Пропадет этот величавый, стройный вид, будете задумываться, забудете одеться в это несгибающееся платье… с досадой бросите массивный браслет,
и крестик на груди не будет лежать так правильно
и покойно. Потом, когда преодолеете предков, тетушек, перейдете Рубикон — тогда начнется жизнь… мимо вас будут мелькать
дни, часы,
ночи…
Он предоставил жене получать за него жалованье в палате
и содержать себя
и двоих детей, как она знает, а сам из палаты прямо шел куда-нибудь обедать
и оставался там до
ночи или на
ночь,
и на другой
день, как ни в чем не бывало, шел в палату
и скрипел пером, трезвый, до трех часов.
И так проживал свою жизнь по людям.
Ночью он не спал,
днем ни с кем не говорил, мало ел
и даже похудел немного —
и все от таких пустяков, от ничтожного вопроса: от кого письмо?
Но через
день, через два прошло
и это,
и, когда Вера являлась к бабушке, она была равнодушна, даже умеренно весела, только чаще прежнего запиралась у себя
и долее обыкновенного горел у ней огонь в комнате по
ночам.
Марк, по-своему, опять
ночью, пробрался к нему через сад, чтоб узнать, чем кончилось
дело. Он
и не думал благодарить за эту услугу Райского, а только сказал, что так
и следовало сделать
и что он ему, Райскому, уже тем одним много сделал чести, что ожидал от него такого простого поступка, потому что поступить иначе значило бы быть «доносчиком
и шпионом».
Райский почти не спал целую
ночь и на другой
день явился в кабинет бабушки с сухими
и горячими глазами.
День был ясный. Все собрались к чаю. Вера весело поздоровалась с ним. Он лихорадочно пожал ей руку
и пристально поглядел ей в глаза. Она — ничего, ясна
и покойна…
— Экая здоровая старуха, эта ваша бабушка! — заметил Марк, — я когда-нибудь к ней на пирог приду! Жаль, что старой дури набито в ней много!.. Ну я пойду, а вы присматривайте за Козловым, — если не сами, так посадите кого-нибудь. Вон третьего
дня ему мочили голову
и велели на
ночь сырой капустой обложить. Я заснул нечаянно, а он, в забытьи, всю капусту с головы потаскал да съел… Прощайте! я не спал
и не ел сам. Авдотья меня тут какой-то бурдой из кофе потчевала…
Неизвестность, ревность, пропавшие надежды на счастье
и впереди все те же боли страсти, среди которой он не знал ни тихих
дней, ни
ночей, ни одной минуты отдыха! Засыпал он мучительно, трудно. Сон не сходил, как друг, к нему, а являлся, как часовой, сменить другой мукой муку бдения.
На третий
день Татьяна Марковна ушла, не видали как, из дома. Райский не выдержал двух бессонных
ночей и лег отдохнуть, поручив разбудить себя, когда она выйдет из дому.
На другой
день после такой бессонной
ночи Татьяна Марковна послала с утра за Титом Никонычем. Он приехал было веселый, радуясь, что угрожавшая ей
и «отменной девице» Вере Васильевне болезнь
и расстройство миновались благополучно, привез громадный арбуз
и ананас в подарок, расшаркался, разлюбезничался, блистая складками белоснежной сорочки, желтыми нанковыми панталонами, синим фраком с золотыми пуговицами
и сладчайшей улыбкой.
Нынешний
день протянулся до вечера, как вчерашний, как, вероятно, протянется завтрашний. Настал вечер,
ночь. Вера легла
и загасила свечу, глядя открытыми глазами в темноту. Ей хотелось забыться, уснуть, но сон не приходил.
Таким образом оказывалось, что Бородавкин поспел как раз кстати, чтобы спасти погибавшую цивилизацию. Страсть строить на"песце"была доведена в нем почти до исступления.
Дни и ночи он все выдумывал, что бы такое выстроить, чтобы оно вдруг, по выстройке, грохнулось и наполнило вселенную пылью и мусором. И так думал и этак, но настоящим манером додуматься все-таки не мог. Наконец, за недостатком оригинальных мыслей, остановился на том, что буквально пошел по стопам своего знаменитого предшественника.
«Что им так понравилось?» подумал Михайлов. Он и забыл про эту, три года назад писанную, картину. Забыл все страдания и восторги, которые он пережил с этою картиной, когда она несколько месяцев одна неотступно
день и ночь занимала его, забыл, как он всегда забывал про оконченные картины. Он не любил даже смотреть на нее и выставил только потому, что ждал Англичанина, желавшего купить ее.
Сомненья нет: увы! Евгений // В Татьяну, как дитя, влюблен; // В тоске любовных помышлений // И
день и ночь проводит он. // Ума не внемля строгим пеням, // К ее крыльцу, стеклянным сеням // Он подъезжает каждый день; // За ней он гонится, как тень; // Он счастлив, если ей накинет // Боа пушистый на плечо, // Или коснется горячо // Ее руки, или раздвинет // Пред нею пестрый полк ливрей, // Или платок подымет ей.
Неточные совпадения
В конце села под ивою, // Свидетельницей скромною // Всей жизни вахлаков, // Где праздники справляются, // Где сходки собираются, // Где
днем секут, а вечером // Цалуются, милуются, — // Всю
ночь огни
и шум.
Под песню ту удалую // Раздумалась, расплакалась // Молодушка одна: // «Мой век — что
день без солнышка, // Мой век — что
ночь без месяца, // А я, млада-младешенька, // Что борзый конь на привязи, // Что ласточка без крыл! // Мой старый муж, ревнивый муж, // Напился пьян, храпом храпит, // Меня, младу-младешеньку, //
И сонный сторожит!» // Так плакалась молодушка // Да с возу вдруг
и спрыгнула! // «Куда?» — кричит ревнивый муж, // Привстал —
и бабу за косу, // Как редьку за вихор!
Барин в овраге всю
ночь пролежал, // Стонами птиц
и волков отгоняя, // Утром охотник его увидал. // Барин вернулся домой, причитая: // — Грешен я, грешен! Казните меня! — // Будешь ты, барин, холопа примерного, // Якова верного, // Помнить до судного
дня!
Г-жа Простакова (увидя Кутейкина
и Цыфиркина). Вот
и учители! Митрофанушка мой ни
днем, ни
ночью покою не имеет. Свое дитя хвалить дурно, а куда не бессчастна будет та, которую приведет Бог быть его женою.
Еремеевна.
Ночью то
и дело испить просил. Квасу целый кувшинец выкушать изволил.