Неточные совпадения
Потом вдруг опять, как будто утонет, замрет, онемеет, только
глаза блестят, да рука, как бешеная, стирает, заглаживает прежнее и торопится бросать новую, только что пойманную, вымученную
черту, как будто боясь, что она забудется…
Он тихо, почти машинально, опять коснулся
глаз: они стали более жизненны, говорящи, но еще холодны. Он долго водил кистью около
глаз, опять задумчиво мешал краски и провел в
глазу какую-то
черту, поставил нечаянно точку, как учитель некогда в школе поставил на его безжизненном рисунке, потом сделал что-то, чего и сам объяснить не мог, в другом
глазу… И вдруг сам замер от искры, какая блеснула ему из них.
— Сделайте молящуюся фигуру! — сморщившись, говорил Кирилов, так что и нос ушел у него в бороду, и все лицо казалось щеткой. — Долой этот бархат, шелк! поставьте ее на колени, просто на камне, набросьте ей на плечи грубую мантию, сложите руки на груди… Вот здесь, здесь, — он пальцем
чертил около щек, — меньше свету, долой это мясо, смягчите
глаза, накройте немного веки… и тогда сами станете на колени и будете молиться…
«
Черт знает что такое!» — думал Райский, глядя на нее во все
глаза.
Он молчал и все сидел с закрытыми
глазами. А она продолжала говорить обо всем, что приходило в голову, глядела по сторонам,
чертила носком ботинки по песку.
«Да что мне за дело,
черт возьми, ведь не влюблен же я в эту статую!» — думал он, вдруг останавливаясь на дорожке и ворочая одурелыми
глазами вокруг.
Иван Иванович Тушин был молодец собой. Высокий, плечистый, хорошо сложенный мужчина, лет тридцати осьми, с темными густыми волосами, с крупными
чертами лица, с большими серыми
глазами, простым и скромным, даже немного застенчивым взглядом и с густой темной бородой. У него были большие загорелые руки, пропорциональные росту, с широкими ногтями.
Между рощей и проезжей дорогой стояла в стороне, на лугу, уединенная деревянная часовня, почерневшая и полуразвалившаяся, с образом Спасителя, византийской живописи, в бронзовой оправе. Икона почернела от времени, краски местами облупились; едва можно было рассмотреть
черты Христа: только веки были полуоткрыты, и из-под них задумчиво глядели
глаза на молящегося, да видны были сложенные в благословение персты.
Когда Вера, согретая в ее объятиях, тихо заснула, бабушка осторожно встала и, взяв ручную лампу, загородила рукой свет от
глаз Веры и несколько минут освещала ее лицо, глядя с умилением на эту бледную, чистую красоту лба, закрытых
глаз и на все, точно рукой великого мастера изваянные, чистые и тонкие
черты белого мрамора, с глубоким, лежащим в них миром и покоем.
«А отчего у меня до сих пор нет ее портрета кистью? — вдруг спросил он себя, тогда как он, с первой же встречи с Марфенькой, передал полотну ее
черты, под влиянием первых впечатлений, и
черты эти вышли говорящи, „в портрете есть правда, жизнь, верность во всем… кроме плеча и рук“, — думал он. А портрета Веры нет; ужели он уедет без него!.. Теперь ничто не мешает, страсти у него нет, она его не убегает… Имея портрет, легче писать и роман: перед
глазами будет она, как живая…
— Нисколько. Вы до такой степени испорчены вашей семинарской философией, что во всем хотите видеть один только туман. Отвлеченные науки, которыми набита ваша молодая голова, потому и называются отвлеченными, что они отвлекают ваш ум от очевидности. Смотрите в
глаза черту прямо, и если он черт, то и говорите, что это черт, а не лезьте к Канту или к Гегелю за объяснениями.
Неточные совпадения
Что за
черт! в самом деле! (Протирает
глаза.)Целуются! Ах, батюшки, целуются! Точный жених! (Вскрикивает, подпрыгивая от радости.)Ай, Антон! Ай, Антон! Ай, городничий! Бона, как дело-то пошло!
Спустили с возу дедушку. // Солдат был хрупок на ноги, // Высок и тощ до крайности; // На нем сюртук с медалями // Висел, как на шесте. // Нельзя сказать, чтоб доброе // Лицо имел, особенно // Когда сводило старого — //
Черт чертом! Рот ощерится. //
Глаза — что угольки!
С ними происходило что-то совсем необыкновенное. Постепенно, в
глазах у всех солдатики начали наливаться кровью.
Глаза их, доселе неподвижные, вдруг стали вращаться и выражать гнев; усы, нарисованные вкривь и вкось, встали на свои места и начали шевелиться; губы, представлявшие тонкую розовую
черту, которая от бывших дождей почти уже смылась, оттопырились и изъявляли намерение нечто произнести. Появились ноздри, о которых прежде и в помине не было, и начали раздуваться и свидетельствовать о нетерпении.
Наступило молчание. Она всё
чертила мелом по столу.
Глаза ее блестели тихим блеском. Подчиняясь ее настроению, он чувствовал во всем существе своем всё усиливающееся напряжение счастия.
Его наружность была из тех, которые с первого взгляда поражают неприятно, но которые нравятся впоследствии, когда
глаз выучится читать в неправильных
чертах отпечаток души испытанной и высокой.