Неточные совпадения
Но она
в самом деле прекрасна. Нужды нет, что она уже вдова, женщина; но на
открытом, будто молочной белизны белом лбу ее и благородных, несколько крупных чертах лица лежит девическое, почти детское неведение жизни.
Иногда он кажется так счастлив, глаза горят, и наблюдатель только что предположит
в нем
открытый характер, сообщительность и даже болтливость, как через час, через два, взглянув на него, поразится бледностью его лица, каким-то внутренним и, кажется, неисцелимым страданием, как будто он отроду не улыбнулся.
Она стригла седые волосы и ходила дома по двору и по саду с
открытой головой, а
в праздник и при гостях надевала чепец; но чепец держался чуть-чуть на маковке, не шел ей и как будто готов был каждую минуту слететь с головы. Она и сама, просидев пять минут с гостем, извинится и снимет.
Служил он прежде
в военной службе. Старики помнят его очень красивым, молодым офицером, скромным, благовоспитанным человеком, но с смелым
открытым характером.
А портрет похож как две капли воды. Софья такая, какою все видят и знают ее: невозмутимая, сияющая. Та же гармония
в чертах; ее возвышенный белый лоб,
открытый, невинный, как у девушки, взгляд, гордая шея и спящая сном покоя высокая, пышная грудь.
У Леонтия, напротив, билась
в знаниях своя жизнь, хотя прошлая, но живая. Он
открытыми глазами смотрел
в минувшее. За строкой он видел другую строку. К древнему кубку приделывал и пир, на котором из него пили, к монете — карман,
в котором она лежала.
Но бабушка, насупясь, сидела и не глядела, как вошел Райский, как они обнимались с Титом Никонычем, как жеманно кланялась Полина Карповна, сорокапятилетняя разряженная женщина,
в кисейном платье, с весьма
открытой шеей, с плохо застегнутыми на груди крючками, с тонким кружевным носовым платком и с веером, которым она играла, то складывала, то кокетливо обмахивалась, хотя уже не было жарко.
И бабушка настояла, чтоб подали кофе. Райский с любопытством глядел на барыню, набеленную пудрой,
в локонах, с розовыми лентами на шляпке и на груди, значительно
открытой, и
в ботинке пятилетнего ребенка, так что кровь от этого прилила ей
в голову. Перчатки были новые, желтые, лайковые, но они лопнули по швам, потому что были меньше руки.
Он взял фуражку и побежал по всему дому, хлопая дверями, заглядывая во все углы. Веры не было, ни
в ее комнате, ни
в старом доме, ни
в поле не видать ее, ни
в огородах. Он даже поглядел на задний двор, но там только Улита мыла какую-то кадку, да
в сарае Прохор лежал на спине плашмя и спал под тулупом, с наивным лицом и
открытым ртом.
Он готовит их к опыту по каким-то намекам, непонятным для наивных натур, но явным для
открытых, острых глаз, которые способны, при блеске молнии, разрезавшей тучи, схватить весь рисунок освещенной местности и удержать
в памяти.
«Нет! — говорил он, стараясь не глядеть на ее профиль и жмурясь от ее искристых, широко
открытых глаз, — момент настал, брошу камень
в эту холодную, бессердечную статую…»
В обхождении его с Верой Райский заметил уже постоянное монотонное обожание, высказывавшееся во взглядах, словах, даже до робости, а с ее стороны — монотонное доверие,
открытое, теплое обращение.
Поэзия, чистая, свежая, природная, всем ясная и
открытая, билась живым родником —
в их здоровье, молодости,
открытых, неиспорченных сердцах.
Утром рано Райский, не ложившийся спать, да Яков с Василисой видели, как Татьяна Марковна,
в чем была накануне и с
открытой головой, с наброшенной на плечи турецкой шалью, пошла из дому, ногой отворяя двери, прошла все комнаты, коридор, спустилась
в сад и шла, как будто бронзовый монумент встал с пьедестала и двинулся, ни на кого и ни на что не глядя.
Нынешний день протянулся до вечера, как вчерашний, как, вероятно, протянется завтрашний. Настал вечер, ночь. Вера легла и загасила свечу, глядя
открытыми глазами
в темноту. Ей хотелось забыться, уснуть, но сон не приходил.
Неточные совпадения
Обыватели, а
в особенности подлый народ, великие до сего охотники; но при этом необходимо, чтобы градоначальник был
в мундире и имел
открытую физиономию и благосклонный взгляд.
Стоя
в холодке вновь покрытой риги с необсыпавшимся еще пахучим листом лещинового решетника, прижатого к облупленным свежим осиновым слегам соломенной крыши, Левин глядел то сквозь
открытые ворота,
в которых толклась и играла сухая и горькая пыль молотьбы, на освещенную горячим солнцем траву гумна и свежую солому, только что вынесенную из сарая, то на пестроголовых белогрудых ласточек, с присвистом влетавших под крышу и, трепля крыльями, останавливавшихся
в просветах ворот, то на народ, копошившийся
в темной и пыльной риге, и думал странные мысли:
В то время как скакавшие были призваны
в беседку для получения призов и все обратились туда, старший брат Вронского, Александр, полковник с аксельбантами, невысокий ростом, такой же коренастый, как и Алексей, но более красивый и румяный, с красным носом и пьяным,
открытым лицом, подошел к нему.
Но главное общество Щербацких невольно составилось из московской дамы, Марьи Евгениевны Ртищевой с дочерью, которая была неприятна Кити потому, что заболела так же, как и она, от любви, и московского полковника, которого Кити с детства видела и знала
в мундире и эполетах и который тут, со своими маленькими глазками и с
открытою шеей
в цветном галстучке, был необыкновенно смешон и скучен тем, что нельзя было от него отделаться.
— Я нынче зимой должен был, кажется, обедать с вами, — сказал он, улыбаясь своею простою и
открытою улыбкой, — но вы неожиданно уехали
в деревню.