Неточные совпадения
Он
вспомнил свое забвение, небрежность, — других оскорблений быть не могло: сам дьявол упал бы на колени перед этим голубиным, нежным, безответным
взглядом.
А она, отворотясь от этого сухого
взгляда, обойдет сзади стула и вдруг нагнется к нему и близко взглянет ему в лицо, положит на плечо руки или нежно щипнет его за ухо — и вдруг остановится на месте, оцепенеет, смотрит в сторону глубоко-задумчиво, или в землю, точно перемогает себя, или — может быть —
вспоминает лучшие дни, Райского-юношу, потом вздохнет, очнется — и опять к нему…
Она
вспомнила, что Вера и Райский пропадали долго накануне вечером и оба не ужинали. И она продолжала всматриваться в Райского, а тот старался избегать ее
взглядов — и этим только усиливал подозрения.
Райский
вспомнил первые впечатления, какие произвел на него Тушин, как он счел его даже немного ограниченным, каким сочли бы, может быть, его, при первом
взгляде и другие, особенно так называемые «умники», требующие прежде всего внешних признаков ума, его «лоска», «красок», «острия», обладающие этим сами, не обладая часто тем существенным материалом, который должен крыться под лоском и краской.
«Онегин, я тогда моложе, // Я лучше, кажется, была, // И я любила вас; и что же? // Что в сердце вашем я нашла? // Какой ответ? одну суровость. // Не правда ль? Вам была не новость // Смиренной девочки любовь? // И нынче — Боже! — стынет кровь, // Как только
вспомню взгляд холодный // И эту проповедь… Но вас // Я не виню: в тот страшный час // Вы поступили благородно, // Вы были правы предо мной. // Я благодарна всей душой…
Неточные совпадения
Анна смотрела на худое, измученное, с засыпавшеюся в морщинки пылью, лицо Долли и хотела сказать то, что она думала, именно, что Долли похудела; но,
вспомнив, что она сама похорошела и что
взгляд Долли сказал ей это, она вздохнула и заговорила о себе.
— Но оскорбление? — сказала Кити. — Оскорбления нельзя забыть, нельзя забыть, — говорила она,
вспоминая свой
взгляд на последнем бале, во время остановки музыки.
— Немец уже взялся было за карман, где у него был карандаш в книжечке, в которой он всё вычислял, но,
вспомнив, что он сидит за обедом и заметив холодный
взгляд Вронского, воздержался.
Не поминая даже о том, чему он верил полчаса назад, как будто совестно и
вспоминать об этом, он потребовал, чтоб ему дали иоду для вдыхания в стклянке, покрытой бумажкой с проткнутыми дырочками. Левин подал ему банку, и тот же
взгляд страстной надежды, с которою он соборовался, устремился теперь на брата, требуя от него подтверждения слов доктора о том, что вдыхания иода производят чудеса.
Кроме того, в девочке всё было еще ожидания, а Сережа был уже почти человек, и любимый человек; в нем уже боролись мысли, чувства; он понимал, он любил, он судил ее, думала она,
вспоминая его слова и
взгляды.