Пьем много мы по времени, // А
больше мы работаем. // Нас пьяных много видится, // А
больше трезвых нас. // По
деревням ты хаживал? // Возьмем ведерко с водкою,
Минув
деревню бедную, // Безграмотной губернии, // Старо-Вахлацкой волости, //
Большие Вахлаки, // Пришли на Волгу странники…
Она не выглянула
больше. Звук рессор перестал быть слышен, чуть слышны стали бубенчики. Лай собак показал, что карета проехала и
деревню, — и остались вокруг пустые поля,
деревня впереди и он сам, одинокий и чужой всему, одиноко идущий по заброшенной
большой дороге.
Прежде (это началось почти с детства и всё росло до полной возмужалости), когда он старался сделать что-нибудь такое, что сделало бы добро для всех, для человечества, для России, для всей
деревни, он замечал, что мысли об этом были приятны, но сама деятельность всегда бывала нескладная, не было полной уверенности в том, что дело необходимо нужно, и сама деятельность, казавшаяся сначала столь
большою, всё уменьшаясь и уменьшаясь, сходила на-нет; теперь же, когда он после женитьбы стал более и более ограничиваться жизнью для себя, он, хотя не испытывал более никакой радости при мысли о своей деятельности, чувствовал уверенность, что дело его необходимо, видел, что оно спорится гораздо лучше, чем прежде, и что оно всё становится
больше и
больше.