Неточные совпадения
Обломов всегда ходил дома без галстука и без жилета, потому что любил простор и приволье. Туфли на нем были длинные, мягкие и
широкие; когда он, не глядя, опускал ноги с постели на пол,
то непременно попадал в них сразу.
Река бежит весело, шаля и играя; она
то разольется в
широкий пруд,
то стремится быстрой нитью, или присмиреет, будто задумавшись, и чуть-чуть ползет по камешкам, выпуская из себя по сторонам резвые ручьи, под журчанье которых сладко дремлется.
Андрей часто, отрываясь от дел или из светской толпы, с вечера, с бала ехал посидеть на
широком диване Обломова и в ленивой беседе отвести и успокоить встревоженную или усталую душу, и всегда испытывал
то успокоительное чувство, какое испытывает человек, приходя из великолепных зал под собственный скромный кров или возвратясь от красот южной природы в березовую рощу, где гулял еще ребенком.
По приемам Анисьи, по
тому, как она, вооруженная кочергой и тряпкой, с засученными рукавами, в пять минут привела полгода не топленную кухню в порядок, как смахнула щеткой разом пыль с полок, со стен и со стола; какие
широкие размахи делала метлой по полу и по лавкам; как мгновенно выгребла из печки золу — Агафья Матвеевна оценила, что такое Анисья и какая бы она великая сподручница была ее хозяйственным распоряжениям. Она дала ей с
той поры у себя место в сердце.
Но если она заглушала даже всякий лукавый и льстивый шепот сердца,
то не могла совладеть с грезами воображения: часто перед глазами ее, против ее власти, становился и сиял образ этой другой любви; все обольстительнее, обольстительнее росла мечта роскошного счастья, не с Обломовым, не в ленивой дремоте, а на
широкой арене всесторонней жизни, со всей ее глубиной, со всеми прелестями и скорбями — счастья с Штольцем…
Она с тихой радостью успокоила взгляд на разливе жизни, на ее
широких полях и зеленых холмах. Не бегала у ней дрожь по плечам, не горел взгляд гордостью: только когда она перенесла этот взгляд с полей и холмов на
того, кто подал ей руку, она почувствовала, что по щеке у ней медленно тянется слеза…
А сам Обломов? Сам Обломов был полным и естественным отражением и выражением
того покоя, довольства и безмятежной тишины. Вглядываясь, вдумываясь в свой быт и все более и более обживаясь в нем, он, наконец, решил, что ему некуда больше идти, нечего искать, что идеал его жизни осуществился, хотя без поэзии, без
тех лучей, которыми некогда воображение рисовало ему барское,
широкое и беспечное течение жизни в родной деревне, среди крестьян, дворни.
«Искусство и интеллект»; потом, сообразив, что это слишком
широкая тема, приписал к слову «искусство» — «русское» и, наконец, еще более ограничил тему: «Гоголь, Достоевский, Толстой в их отношении к разуму». После этого он стал перечитывать трех авторов с карандашом в руке, и это было очень приятно, очень успокаивало и как бы поднимало над текущей действительностью куда-то по косой линии.
О чем бухгалтер думал в это время, — сказать трудно; но по всему заметно было, что мысль его была
шире того небольшого пространства, в котором являлся ему божий мир сквозь канцелярское окно, шире и глубже даже тех мыслей, которые заключались в цифрах лежавшей перед ним книги.
Неточные совпадения
Потом свою вахлацкую, // Родную, хором грянули, // Протяжную, печальную, // Иных покамест нет. // Не диво ли?
широкая // Сторонка Русь крещеная, // Народу в ней
тьма тём, // А ни в одной-то душеньке // Спокон веков до нашего // Не загорелась песенка // Веселая и ясная, // Как вёдреный денек. // Не дивно ли? не страшно ли? // О время, время новое! // Ты тоже в песне скажешься, // Но как?.. Душа народная! // Воссмейся ж наконец!
У суда стоять — // Ломит ноженьки, // Под венцом стоять — // Голова болит, // Голова болит, // Вспоминается // Песня старая, // Песня грозная. // На
широкий двор // Гости въехали, // Молоду жену // Муж домой привез, // А роденька-то // Как набросится! // Деверек ее — // Расточихою, // А золовушка — // Щеголихою, // Свекор-батюшка — //
Тот медведицей, // А свекровушка — // Людоедицей, // Кто неряхою, // Кто непряхою…
— // Другой мужик, присадистый, // С
широкой бородищею, // Почти что
то же самое // Народу приказал, // Надел кафтан — и барина // Бежит встречать.
Не ригой, не амбарами, // Не кабаком, не мельницей, // Как часто на Руси, // Село кончалось низеньким // Бревенчатым строением // С железными решетками // В окошках небольших. // За
тем этапным зданием //
Широкая дороженька, // Березками обставлена, // Открылась тут как тут. // По будням малолюдная, // Печальная и тихая, // Не
та она теперь!
Несмотря на
то, что снаружи еще доделывали карнизы и в нижнем этаже красили, в верхнем уже почти всё было отделано. Пройдя по
широкой чугунной лестнице на площадку, они вошли в первую большую комнату. Стены были оштукатурены под мрамор, огромные цельные окна были уже вставлены, только паркетный пол был еще не кончен, и столяры, строгавшие поднятый квадрат, оставили работу, чтобы, сняв тесемки, придерживавшие их волоса, поздороваться с господами.